Четвертый

Я немного привык к освещению и с удовольствием разглядывал красивых женщин, сидевших напротив. Учитывая, как давно я не видел жены, надо признать, что я находил себя слегка взволнованным. Мои собеседницы казались невозмутимыми, но шестым чувством я ощущал странный интерес ко мне. Странный — потому, что, несмотря на некоторое очарование, под воздействием которого я находился, отнюдь не считал себя образцом привлекательности. Тем более для таких женщин, как скелле. Да не просто скелле, а, можно сказать, элиты из элит — это круче, чем местный монарх, не помню, как его там. Смущало то, что я ощущал их интерес ко мне именно как интерес к мужчине, а не к загадочному межзвездному путешественнику. Вряд ли этому способствовала моя обгорелая лысина.

Принесли большую квадратную тарелку со всевозможными видами пастилы. Служанка наполнила бокалы и пристроила неподалеку крохотный столик с графином чистой воды. Девушки не торопясь выбрали то, что им нравилось, положив изящными деревянными щипчиками цветные кусочки в свои стаканы. Я совершенно не разбирался в цветах и сортах, представленных на тарелке, и наугад положил то, что, как мне казалось, более всего по цвету напоминало чистый орешек — точнее, пастилу из чистого орешка, и не ошибся.

— Любите чистую? — поинтересовалась внезапно глубоким голосом Ной, которая до того не произнесла ни слова.

— Да. И, между прочим, с вашей сестрой, Таутой, познакомился на этой почве.

— Забудьте, — неожиданно резко отозвалась Лау, — это была ошибка, и Таута за нее заплатила. Кроме того, вам следует знать, что на востоке несколько иные правила. Верхушка ордена вовсе не обязана принимать обет. Меня зовут старшей, но никогда не добавляют «сестра». Таута, да, она была монашкой, но не мы. Так что технически она нам не сестра, — она нахмурилась, посмотрела на меня и улыбнулась так, что я вновь заволновался, — это прошлое. Давайте лучше поговорим о будущем. Что привело вас так далеко от Арракиса, эль? Хотелось польстить себе, но мы ведь еще не были знакомы, — она опять смотрела на меня так, что я растерялся, казалось, что именно наше знакомство для нее важнее истинной причины моего визита.

Все-таки пастила была не вполне чистой — вода в моем стакане приобрела вид топленого молока, и я слегка отпил получившееся — странно, но это напомнило мне кофе с молоком. Пожалуй, надо узнать, что это за смесь, — мне нравится.

— Вы знаете, что эль приходит к храму. Общение с ним и есть моя цель.

— Тогда вы слишком далеко от нее, — заметила Ной.

— Пока еще да. Но уже гораздо ближе, чем в Арракисе.

— Эль, вы говорите загадками. Как можно приближаться к храму, удаляясь от него? — вновь заговорила Ной.

— Думал, вы уже в курсе. Монарх Мау запретил мне приближаться к храму, — лица собеседниц исказились, и я поспешил добавить, — это часть компромисса с Орденом. Тот обязался прекратить войну со мной и моей семьей в обмен на такой запрет. Война — это, конечно, преувеличение, но недалекое от истины.

— Как такое возможно!? — Лау возмущенно отставила бокал, так что жидкость в нем опасно качнулась. — Война? Устав Ордена на западе ничем не отличается от нашего. И эти извращенки обязаны чтить его так же, как и мы! Они должны были помогать вам!

Я поднял руку в успокаивающем жесте:

— К чести скелле теперь ясно, что в этой так называемой войне участвовала лишь верхушка. Мне, например, очень помогли некоторые из рядовых членов ордена. Я уже молчу про Ану.

— И как они объяснили такое явное нарушение древних обязательств? — взгляд Ной и ее голос, казалось, накрыли меня с головой.

— Ничего они не объясняли, — я поморщился, — кое-кто утверждает, что причиной Катастрофы было общение эля и храма, — обе собеседницы, не сговариваясь, скептически поморщились, — моя супруга тоже боится этого, но по другой причине — она утверждает, что я сам могу измениться. Она не знает как, но твердит, что древние легенды рассматривают эля, вышедшего из храма, уже не человеком.

Над столом повисла тишина. Атмосфера легкого общения и живого интереса красивых женщин словно сползла, как короткое одеяло, куда-то вбок — она еще грела плечи, но ноги уже погружались в прохладу. Лау постукивала пальцами по столешнице, отставив напиток и задумчиво глядя за мою спину, Ной, напротив, кажется, вся погрузилась в свой бокал. Наконец, она водрузила опустевшую посуду на стол, выпрямилась и в упор посмотрела на меня:

— А вы что думаете? Насколько мы знаем, до храма вы уже добрались? Не так ли?

— Да, верно, — я замялся, совершенно не хотелось рассказывать об инопланетянах, Земле и прочей фантастике, отсутствовавшей в мировоззрении местных, — но нас грубо прервали. Разговор не закончен. Я бы добавил, что в любом случае опасность создают люди себе сами. Чем бы не закончилось наше общение, уверяю вас, оно не несет никакой угрозы кому бы то ни было на Мау!

— Но Катастрофа была, — предельно серьезно заметила Лау.

— Да, но, насколько я понимаю, создали ее древние по собственной инициативе, даже если и воспользовались при этом дарованными им знаниями.