Четвертый

Рея почему-то не сомневалась — это он. Ну, что же пусть попробует найти то, что не удалось ей. Главное — не опоздать! Она прекрасно понимала сложную ситуацию, в которую попал Орден, — она уже не могла свободно разобраться с непокорным элем. Но здесь, посреди бескрайнего моря, на краю великого океана, он сам подставлялся. Кто потом сможет предъявить ей претензии? Не вернулся приемыш Уров из плавания — и что? Океан он такой! Он не смотрит, кто ты — эль, скелле или простолюдин. Забирает не глядя! Здесь не монаршие угодья, не долина Дона, да и вообще не материк — здесь правят древние, почти забытые права силы и удачи. А разобравшись с элем или даже просто разрушив его последнюю надежду, Старшая могла бы вести разговор с Его Величеством с совершенно других позиций. Она не сомневалась, исчезнет беспокойный пришелец, и все вздохнут с облегчением — ну, или почти все.

Почему ее так бесил этот человечишка? Старшая боялась признаться в этом, но, на самом деле, все эти эли, храмы, древние, Катастрофа и давние истории ее волновали мало. Тайная, скрытая от самой себя причина была — Уры. Точнее, ее давний конфликт с женой Сама, талантливой скелле по имени Ингр. И если уж совсем честно, то все началось еще раньше, до того как Рея вообще впервые встретила ту красивую чернокожую аристократку — тогда, когда она согласилась принять обет, стать монашкой, обменяв таким образом еще живую свою женскую природу на власть.

Старшая закрыла глаза. Когда она увидела Ингр, то уже получила то, что хотела, но еще не растеряла остроту ощущений, новизну и удовольствие от повелевания людьми. Ей казалось, что она на вершине — вершине могущества и власти, и ей это нравилось. Перед глазами стоял тот большой прием, который по традиции Его Величество проводил на острове посреди Дона. Она помнила, как плыла среди сотен взглядов знатнейших людей Мау и как ошарашенная остановилась, внезапно ощутив, что о ней забыли, на нее более не обращали внимания. Ее власть, ее могущество остались при ней, но почему-то стали не важны для окружающих, как будто они сами внезапно изменились, попав под власть более древнюю и более крепкую, чем власть скелле. Застывшая с искаженной улыбкой Рея вглядывалась в ту, чье появление отняло у нее ее заслуженную игрушку — наслаждение властью. В те мгновения она возненавидела эту животную привлекательность совершенного женского тела, те отточенные поколениями идеально правильные черты лица древних, ту уверенность в своем праве повелевать и дарить.

Всплывшая в памяти картина заставила Старшую вскочить, напугав расслабившихся скелле младшего круга. Яхта дрейфовала совсем рядом с берегом, и маленький катер, которым пользовалась и она сама, стремительно бежал через прибой к одиноким темным фигуркам на пляже. Скелле вокруг вскочили следом, но Рея отослала их небрежным жестом. Шагнув из тени навеса, она привычно прикрылась от солнца магическим зонтиком и, крепко сжав леер, невидящим взглядом уставилась на крохотные тени людей на берегу.

Она отомстила. Пришлось повозиться, но тем слаще была ее победа. Странное дело, но с тех пор как погибла Ингр, и сама Рея перестала ощущать сладость от обладания неограниченной властью. Как будто она избавилась от важного ингредиента, который только и делал из блюда шедевр. Жизнь превратилась в довольно скучное и весьма комфортное времяпрепровождение. Иногда случалось, и она мысленно продолжала свой спор с погибшей соперницей, всякий раз одерживая в нем верх и неизменно не чувствуя удовлетворения от этого.

Позже до нее дошли слухи о дочери Ингр — Ане. Она позволила себе тайком, как бы при инспекции университета, посмотреть на нее. Девочка была красива, но слишком молода. Она, несомненно, сильно напоминала мать, но у нее — возможно, для этого было еще слишком рано, полностью отсутствовала та подавляющая женская власть, которая была присуща Ингр и которая навсегда осталась недоступна Старшей.

Когда слухи вокруг пришельца водоворотом раз за разом стали притягивать к себе упоминания Уров, Рея насторожилась. После же того как наследница древней крови, вдоволь нагулявшись с новой игрушкой, вернулась на Мау, все такая же молодая и прекрасная, Старшая словно заново обрела старые чувства, еще более обострившиеся от того, что ее, несмотря на все могущество искусства, время совершенно не пощадило.

Катер уже скакал под бортом яхты, наблюдатели торопливо карабкались на борт. Рея воспользовалась тенью надстройки и терпеливо ждала, прислонившись к ее прохладной стенке.

— Старшая, судно пришло два дня назад с запада. По виду — торговец, но зашел в наблюдаемый район и остановился. Ночь провел рядом с маленьким островком на якоре. Потом долго вертелся по открытой воде. Что делал, не видно — далеко. С утра, похоже, ходил кругами, но тоже неясно — очень далеко и плохо видно. Сейчас вернулся к островку. Стоит вроде. За островом не видно, но, и чтобы уходил, тоже не видели.

— С запада, говоришь?

Уже немолодой воин, отдавший Ордену свою молодость, закивал:

— Так точно! С запада.

— Странно. Точно торговец? Яхту Уров знаешь?