Четвертый

— Догоняют, — отметила она, всматриваясь в близкую яхту, хорошо различимую на фоне закатного неба.

— Лопухи, — довольно отозвался Азмарат.

— Еще немного, и лопухи начнут делать из нас.

Рулевой покосился на Ной, на капитана и неожиданно бросил:

— Да мы сейчас, ежели отвернем чуток, они нас и не усмотрят вовсе.

— Как это? — Ной не обратила внимания на нарушение этикета.

— Ты давай рули! Отвернет он! Рано еще, — вмешался капитан и, обернувшись к скелле, добавил, — мы от них к востоку держимся. Идем на фоне темного неба. Сейчас нас хорошо видно — солнышко подсвечивает. Но вот только оно занырнет уже очень скоро. И тогда будет весело! Для них мы будто пропадем. Горизонт темный, судно наше темное, волна опять же — это как фонарик выключить. Вот увидите!

И он оказался прав. Ной отчетливо видела на фоне светлого заката, как отдаляется яхта преследователей, когда по команде капитана рулевой взял резко к востоку. Она ждала, что Старшая вот-вот повторит их маневр, но время шло, яхта удалялась, и вскоре сама Ной потеряла ее из вида.

Сестры из боевой тройки, все это время помогавшие движителю судна, были вымотаны до предела и, услышав радостную новость, молча развернулись и ушли по каютам. Их можно было понять — простоять, пусть и сменяясь, в диком напряжении почти весь день — та еще работа. Ной к движителю не пустили.

— Ты старшая, не боевой маг. Толку от тебя будет немного, а кто-то свежий нам не помешает. Оставайся на мостике — это важнее, — объявили ей без всякого пиетета.

Теперь предстояло решать, что делать дальше. Ясно, что надо возвращаться. Так или иначе, надо забирать Илию. Ной надеялась, что с ним будет все в порядке, но сердце беспокоилось — эль остался один ввиду приближающейся ночи. Решит еще, что его бросили.

— Азмарат, идем обратно.

Капитан отозвался невнятно:

— Как скажете.

— В чем дело? Считаешь по-другому?

— Да нет. Я просто думаю, что эти — на яхте, сделают, когда поймут, что окончательно потеряли нас, — он помолчал и добавил, — второй раз не убежим. Особенно если с утра прихватят.

На мостике стремительно темнело, лица капитана было толком не разглядеть. Там, куда шло судно, уже лежала ночь.

— В любом случае надо забирать эля.

— Тут такое дело — ночью ходить нельзя. Это не океан — здесь мелей да островков хватает. Надо отстояться бы.

Ной почувствовала, что внутри нарастает непонятная тревога. Что происходит? Надо бы восстановить баланс — не хватало только случайного выплеска, как у какой-то интернатской мелюзги. Желание сделать это поскорее становилось нестерпимым.

— Хорошо. Ты капитан. Делай, как считаешь нужным. Но у эля мы должны быть раньше, чем эти, — она качнула головой куда-то в направлении светлой полосы на западе.

— Если они поймут, где наш интерес, не успеем. Ваши скелле вымотаны.

— Эль должен будет очнуться к утру. А с ним, когда он в храме, нам никто не страшен. Главное, чтобы нас не перехватили на подходе — тогда туго будет.

— Слушаюсь, — буркнула темнота и, протопав на балкончик, заорала, — якорные, по местам!

Когда Ной разбудили, судно, снявшись еще затемно, уже давно шло назад, на север. Решив перед завтраком проверить, что да как, она поднялась на мостик. Утреннее море наполнилось глубокой синевой, солнце поднялось достаточно высоко, чтобы не заглядывать в окна надстройки, слепя команду. К ее удивлению, прямо по курсу над горизонтом висела серая полоска, обозначавшая приметные острова. Не так уже и далеко — еще несколько часов, и они будут на месте. Где-то там впереди карандаш творца запнулся, оставив крохотную закорючку, пачкавшую безупречную линию горизонта.

— Это что? — выспавшаяся Ной была образцом невозмутимости.

Капитана на мостике не было, вахту нес его помощник — еще довольно молодой чернокожий парень. Его глаза смотрели настороженно на опасную гостью:

— Эти. Вчерашние. Идут тем же курсом.

— Почему меня не разбудили?

— Капитан не велел. Сказал, если курс менять не будут, то ни вас, ни его не беспокоить.

Скелле вздохнула, было заметно, как опасливо подобрался вахтенный рулевой, но головы не повернул.

— Давно они так?

— Почти сразу, как солнце взошло, так и заметили. Скорее всего, тоже ночь стояли, в сумерках снялись и пошли. Яхта у них хорошая — не догоним.

Ной невозмутимо кивнула и, повернувшись молча спиной к настороженному помощнику, вышла с мостика — завтрак хорош, пока не остыл.

Эсма старалась не показываться на глаза Старшей. Она не знала, что, на самом деле, та ожидала чего-то подобного и заранее просчитала неудачу своей помощницы. Теперь и ее авторитет не пострадал, и за Эсмой еще один должок — отличный ход, Рея!