Четвертый

— Когда-то давно он мог общаться и с вашими далекими предками — это было во времена переселений с Земли, но те оказались не готовы — они были еще слишком дикими. Время шло, и они утеряли такую способность. Храм утверждает, что людей переправляли на Мау несколько раз, каждый раз он мог говорить с ними, но безуспешно — они были носителями слишком отсталой культуры. Ему так и не удалось найти того, кто в разумные сроки научился бы в достаточном объеме понимать его. Представь, он утверждает, что вы здесь обитаете уже несколько тысяч лет. Последняя известная ему миграция, кстати, это были те, потомков кого вы называете мунами, была всего лишь тысячу лет назад. Потом пауза. Что-то происходило, где-то вне храма кто-то готовился или что-то готовилось, — мне в этот момент вспомнилось таинственное поведение океана, о котором храм не имел ни малейшего понятия, — и вот несколько сотен лет назад появились новые гости. Они тоже были переселенцами с Земли, но не на Мау, а куда-то еще. Свой мир они называли Гела. Двое не справились, возможно, погибли, а третий, несмотря на то что был вполне готов к общению, выбрал иной путь — путь медленного впитывания знаний и трансформации их в местную культуру. Его усилиями началось строительство цивилизации древних, которое продолжалось почти полторы сотни лет. Закончилось это, ты знаешь, Катастрофой.

Ной была сосредоточена и внимательна, однако меня не оставляло ощущение, что мои разглагольствования не слишком интересовали ее. Дослушав, она снова отвела взгляд, проговорила, глядя в сторону:

— Значит, Третий отказался, — наклонила голову, по-прежнему скрывая глаза, — ну, а ты? Ты смог? Ты принял поручение храма?

— Надеюсь, да, — я поймал быстрый взгляд скелле, — надеюсь — в том смысле, что правильно его понял.

— Выходит, ты первый, кто согласился.

Я кивнул, всматриваясь в прибой у подножия храмовой площади:

— Если верить этой каменюке, то да, я первый.

— Ну? И в чем смысл? Что от тебя хотят боги? — Ной ни на мгновение не повернулась, замерев в отстраненной позе.

— Хотят, чтобы я вернулся, — я вздохнул.

— Куда?

— Домой. На Землю, — сам не знаю почему, но голос дал сбой. Горло давил непонятно откуда взявшийся спазм.

— На Землю?! — на этот раз она, похоже, искренне удивилась. — Это возможно?

Несмотря на нашу близость, я никогда не открывался перед ней, как перед Аной, и рассказывать сейчас о том, что мне уже не впервой скакать между мирами, не хотелось. Я пожал плечами и ответил максимально невнятно:

— Есть способы.

— То есть ты хочешь сказать, что сейчас можно отправиться с Мау на Землю? — она пристально всматривалась в мое лицо и, когда я кивнул, продолжила, расставляя слова, как солдат в строю. — И мы могли бы сделать это?

— Мы? — я хмыкнул. — Все не так просто! Такие путешествия требуют плату — очень серьезную плату. Можно запросто потерять родных и близких. Думаешь, на Земле у меня не было семьи, ребенка? Думаешь, это так легко понимать, что отныне они проживут свою жизнь без тебя?

— Но ведь тебе как раз и предлагают вернуться?

— Ной, плата за все — время. Шесть земных лет — за билет в один конец. Туда и обратно — двенадцать. Вернись я сейчас на Землю, там уже никто не ждет меня. А учитывая, как быстро менялась жизнь на Земле, то и сама планета покажется новым миром. Понимаешь? За путешествие сюда я заплатил сполна! И за путешествие обратно уже выставлен счет! А я совсем не уверен, что готов его оплачивать! — особенно если учесть, что это будет уже четвертый билет, подумал я про себя.

Глаза скелле округлились. Похоже, она впервые осознала, что пришельцы не падают на головы обитателей Мау из ниоткуда, что, попадая сюда, они оставляют кусок своей жизни там, в таинственных чужих мирах.

— Но, может, и не надо возвращаться?

Я глубоко вздохнул.

— Если я хочу выполнить поручение храма — надо.

— И чем храм не устраивает Мау, зачем ему Земля?

— Он хочет научить людей строить реактивные самолеты, а люди тут бегают с копьями и дротиками.

— Чему он хочет научить? — Ной прищурилась, не разобрав мои слова, и тут же подняла раскрытую ладонь, упреждая мои объяснения. — Погоди. Я поняла. Не знаю, что ты имел в виду, но слово «самолет» отлично помню, — она вновь жестом остановила меня, — а как же искусство? Ты же говорил, что его нет на Земле.

— Нет, — согласился я, — но ты даже не представляешь, какие чудеса можно делать и без него!

— Чудеса — это вот этот твой…? — она нарисовала руками в воздухе прямоугольник, и я догадался, что она имела в виду мой планшет.

— Да, и это тоже. Только учти, эта штука здесь практически не работает, почти бесполезна. Понимаешь? Она часть того, что нужно создателям храма, чтобы осуществить задуманное. Все это множество людей, их знаний, их приборов и инструментов, а точнее, умения ими пользоваться и называется культурой. Земная — им годится, а местная — нет.

Ной выпрямилась, ее лицо окаменело:

— Не вижу разницы между нами. Кроме того, что ты не скелле, и никогда ей не станешь. Но, с моей точки зрения, это недостаток, а не достоинство.