Четвертый долг

Варварские предметы, которые я даже не могла назвать.

На каждом изображении Элиза превращалась из свирепой, убитой горем женщины в призрак, покидающий мир.

Она ужасно страдала, подвергаясь травле, никто не мог долго это терпеть.

Моя душа оплакивала ее. Мой гнев вспыхнул из-за нее.

Бедная женщина. Бедная девушка.

Была ли это моя судьба? Стану ли я ею?

Сломаюсь ли я, в конце концов?

Бонни указала на нижнюю фотографию, где единственной видимой частью Элизы была ее голова. Ее тело окружал большой бочонок с шипами по бокам.

― Каждый из них… как мы это назовем… дополнительный сбор, который ты должна оплатить. Непослушание недопустимо ― ни от Уивер, ни от Хоук. Элиза наблюдала за смертью Оуэна и пыталась вернуть долг, убив его отца.

Она постучала по моему носу.

― Я подозреваю, что ты тоже хочешь так сделать.

Я задыхалась.

Нет… как она могла…

― Ты планируешь убить мою оставшуюся семью, Нила? ― Голос Бонни опустился до шипения. ― Позволь тебе сказать, ты никогда не добьешься этого. Только не мое мертвое тело.

Мой пульс взорвался в сверхзвуковых ритмах, кровь текла, готовая к бегству.

Беги!

Я должна быть как можно дальше. Далеко, очень далеко, где они больше не смогут прикоснуться ко мне.

Ее рука хлестнула меня по щеке, удар принес тепло и ясность.

― Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, дитя.

Выпрямившись во весь рост, она посмотрела мне в глаза.

― У меня есть новости для тебя. Какие бы планы ты ни строила, какую бы твердость характера, по твоему мнению, ты ни приобрела, и какую бы месть ты ни планировала ― забудь обо всем. Ты закончила, слышишь меня? Джетро мертв. Кестрел мертв. Здесь нет никого, кто спасет тебя, ― включая тебя саму. С завтрашнего дня ты начнешь расплачиваться за свои грехи. Ты покаешься, чтобы твоя душа была чиста, чтобы заплатить последний долг. Ты проиграешь, мисс Уивер. Так же, как Элиза проиграла много лет назад. Ты уже труп, и ты ничего, абсолютно ничего не можешь с этим поделать.

ГЛАВА 10

Джетро

ЧЕТЫРЕ ДНЯ.

Девяносто шесть часов прошло с тех пор, как я очнулся после операции.

Вечность смотрю на небесно-голубой потолок с изображением жизнерадостного щенка, сходя, бл*дь, с ума от беспокойства о Ниле.

Что они с ней делали?

Как она справляется?

Жасмин сказала, что сделает все, что в ее силах, чтобы защитить ее, но как бы я не доверял и не любил свою сестру, я знал, на что способны мои брат и отец.

Там она в опасности.

Я должен ее вытащить.

Я также знал, на что способна Бонни, и это пугало меня до смерти.

Глубоко вздохнув в затхлой комнате, я стиснул зубы и встал. Мне надоело лежать плашмя. Я был зол из-за того, что мне указывали, что я могу делать, а что нет. И мне надоело менять одно заключение на другое.

Луиль ежедневно угрожал мне, что свяжет меня. Особенно после того, как он нашел меня на полу на следующий день после операции, истекающего кровью из-за того, что я пытался выбраться из постели, полагая, что достаточно исцелился и готов к бою.

Я был глуп, пытаясь… но я должен был. У меня не было выбора.

Я не мог просто валяться здесь. Это не вариант. Нила нуждалась во мне. И я не подведу ее снова.

Пришло время, бл*дь, все делать, по-моему. Иначе будет слишком поздно.

Первые три дня Луиль был чертовым нацистом, когда я предпринимал попытки ходить. Я знаю, что он отвечает за мою жизнь. Он сделал свою работу и залатал меня, чтобы я прожил еще один день. Но чего он не понял, так это то, что я не хочу прожить ни одного гребаного дня, если Нилы не будет со мной.

Это моя ответственность, черт возьми.

Я не подведу ее. Никогда больше.

Вчера я выиграл одну битву. Я определенно презирал свое нынешнее положение ― я как кусок разлагающегося мяса, лежу в кровати с дренажем в боку и катетером в моем гребаном члене.

Я доказал, насколько здоров, с помощью неприглядной сцены, удалением катетера и дренажа. Время было одновременно и врагом, и другом. Каждое мгновение Нила оставалась без моей защиты, но каждое мгновение исцеляло меня, чтобы я мог исправить свои ошибки.

Хотел бы я иметь волшебное устройство, которое остановило бы время в Хоксбридже и ускорило мое существование, чтобы я мог снова стать сильным.

Подожди меня, Нила.

Останься живой ради меня, Нила.

Перекинув ноги через край кровати, посмотрел на стерилизованный, покрытый линолеумом, пол. По крайней мере, я чувствовал себя больше человеком, чем растением. Последние несколько дней были ужасными, но мне становилось лучше… неважно, насколько был слаб.

Я ненавидел быть таким чертовски слабым. Слишком слаб, чтобы быть полезным.

Я не мог бороться с усталостью и болью в своем теле, несмотря на все разочарование. Все заживало так быстро, как могло. Мне просто нужно было научиться терпению.

Я фыркнул. Да, конечно. Терпение, когда моя ненормальная семья забрала мою женщину. Как будто это когда-нибудь, бл*дь, случится.

У тебя нет выбора.

Если бы я мог восстановиться быстрее.