Четвертый долг

Двигайся дальше, смерть. Ты не возьмешь ни меня, ни моего брата, ни Нилу.

Не в этот раз.

Мои мысли вернулись к фотографиям, которые Бонни показывала мне месяц или около того назад. Ее кабинет всегда был фестивалем цветов и рукоделия, но когда она пригласила меня на чай, у нее появилось новое приобретение.

Фотографии.

Изображения Уивер, которая выглядела точь-в-точь как Нила, и мой прапрадед.

Я знал, что похож на Оуэна Хоука. Кат говорил мне несколько раз, в детстве. Но это был первый раз, когда я услышал, насколько история Оуэна и Элизы похожа на мою жизнь.

Это должно было напугать меня. Держать в узде и показать, что произойдет, если я пойду по этому пути.

Меня это не остановило.

Я фыркнул себе под нос.

И это сбылось.

Оуэна убили, как и меня. Но на этом сходство заканчивалось. Оуэн умер и оставил Элизу страдать.

Я все еще жив и спасу Нилу.

Мой лоб покрылся испариной, и я тяжело задышал, когда, наконец, поплелся по коридору к стойке регистрации реабилитационного крыла. Медсестра, которую видел пару раз, оторвалась от клавиатуры.

Заплетенные в косу темные волосы венчали ее голову, на лице не было макияжа. Ей было за пятьдесят, она вела себя как почтенная матрона и придерживалась строгого дресс-кода, и выглядела так, как будто больше заботилась о других, чем о себе. Несмотря на отсутствие драгоценностей и украшений, ее глаза светились заботой. Одним взглядом она подарила мне больше материнской любви, чем когда-либо в моем детстве.

Впервые за долгое время в моих мыслях появилась мама.

Мое сердце тяжело забилось от такого воспоминания. Мне не нравилось думать о ней, потому что не мог переварить воспоминания, которые приходили вместе с этим. Она была хорошим человеком, просто застряла в плохом месте. Она сделала все возможное, родила четверых детей, прежде чем силы покинули ее, оставив свое единственное наследие.

Какое-то время я ненавидел ее за такую слабость.

Но теперь я понял ее.

Мне стало ее жалко.

Медсестра вскочила со стула, когда я, спотыкаясь, двинулся вперед, хватаясь за стол для равновесия.

― Мистер Эмброуз, Вам не следует вставать с постели.

Метнувшись за перегородку, она обхватила меня рукой за талию, моя рана дала о себе знать.

Одетая в халат с низким вырезом и проявляя заботливые инстинкты, разочарованная тем, что непослушный пациент встал с постели, я отмахнулся от нее.

― Просто дайте мне минутку. Я в порядке.

― Вы не в порядке.

Я сузил глаза, игнорируя ее высказывания и сосредотачиваясь на своих мыслях.

― Честно. Я обещаю, что не упаду и не умру в вашу смену.

Медсестра фыркнула, но отошла, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. Я надеялся, что моя задница не торчит из этого отвратительного халата.

Прислонившись спиной к столу, чтобы она не видела мою задницу, я мрачно улыбнулся. ― Мне нужно подышать свежим воздухом и сменить обстановку.

Это не все, что мне нужно.

Она кивнула, как будто это имело смысл.

― Я часто это слышу. Хорошо, комната отдыха там, внизу. ― Она указала дальше по коридору. ― Я могу взять инвалидное кресло и отвезти вас, если хотите? Много DVD-дисков, чтобы развлечь полуночника.

Я склонил голову набок, делая вид, что обдумываю эту идею.

― Звучит заманчиво. Но знаете, что я хотел бы сделать?

Она поджала губы.

― Что?

― В здании есть круглосуточный магазин? Где я могу купить телефон? Что-то, что можно подключить к интернету и совершать обычные звонки?

Она нахмурилась.

― На нижнем этаже рядом с кафе есть небольшой магазинчик, но я не могу позволить мам спуститься туда, мистер Эмброуз. Это четвертый этаж и уже поздно. И я сомневаюсь, что он открыт в это время.

Мое сердце сжалось от ужаса.

Нила.

Я должен поговорить с ней.

Я не мог ждать. Схватив медсестру за руку, бросил взгляд на табличку с ее именем. Придав своему голосу как можно больше очарования, я пробормотал:

― Эдит, мне, правда, нужен телефон. Вы можете мне помочь?

Она потянула меня за руку, моргая.

― Хм, это противоречит больничным правилам, помогать пациентам с просьбами, не относящимися к медицинским запросам.

Я усмехнулся, вздрогнув, когда мои мышцы возвестили о новой волне агонии.

― Я не прошу вас принести мне гамбургер или что-то вредное для моего здоровья.

Она тихо рассмеялась.

― Конечно, спуститься вниз и купить мне телефон ― это нормально?

Я наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.

― Я буду вечно у вас в долгу.

Долг…

Дерьмо, я ненавижу это слово.

Никогда в жизни Нила не будет в долгу. Я бы избавился от этого гребаного слова навсегда, как только все закончится. Без особой причины, моя семья делала с Уиверами то, что они делали. То, что начиналось как месть, превратилось в развлечение.

Скуку.

Это стало причиной. Должно быть.

Мои предки не готовы были иметь дело с огромным богатством, и не придумали ничего лучшего, чем отрывать крылья у невинных бабочек и причинять боль тем, кому повезло меньше.

Это было так, как будто слишком большое количество времени превратило их в бессердечных монстров.

Эдит прикусила щеку изнутри.