Четвертый хранитель

В каждой из них лежал сплющенный кожаный мешок.

Медведев с трудом развязал слипшиеся шнурки одного из них и с усилием растянул кожу.

Мешок был полон ярко вспыхнувшими на солнечном свету разноцветными камешками.

Антип ничего не знал. Филимон в буквальном смысле унес сокровище вместе с собой в могилу. Он написал об этом записку Антипу, но Антип не нашел ее, потому что повар не передал ему последних слов отца.

Несметное сокровище лежало стиснутое в кожаных мешках в ячейках почерневших досок старого гроба.

— Это оно — шепотом сказала Анница. Мы нашли его!

Они быстро перегрузили мешки с камнями в седельные сумки лошадей. Медведев аккуратно приладил на место оторванную доску днища гроба.

Верхом на лошадях они быстро догнали телегу.

— Клим, — негромко попросил Медведев, — когда доберетесь домой, пошли кого-нибудь закопать могилу и привести все там в порядок. А мы встретим Вас на кладбище в Медведевке.

Они помчались вперед.

Опередив траурное шествие с телом Филимона Русинова на добрых полтора часа, Василий и Анница спустились в подземный переход и укрыли сокровище в том же тайнике, где лежала шкатулка с бумагами Ионы.

Они успели переодеться и встретили траурную церемонию с телом Филимона на своем кладбище.

Мефодий провел, как положено, заупокойную службу и напротив могилы Алексея Бартенева появилась могила Филимона Русинова.

Так бывший стольник великой московской княгини обрел свой вечный покой на тихом лесном кладбище в маленьком имении вдали от людей, как ему всегда и хотелось.

Теперь Василий был спокоен.

Он выполнил волю покойного старца Ионы.

Он отыскал сокровище, укрыл его и отныне будет его хранить.

Он стал Четвертым Хранителем.

Глава седьмая ПРИЗРАКИ ПРОШЛОГО

Лив Генрих Второй, лениво перебирая струны своей лютни, смотрел на огромные красно-желтые листья, медленно падающие с деревьев, окружающих большой дом из свежеотесанных бревен, обнесенный новеньким прочным частоколом с мощными воротами, снабженными прочным засовом.

Снаружи дом был уже закончен, но внутри еще кипели вовсю отделочные работы, а невдалеке в двух маленьких комнатушках, чудом сохранившихся на противоположных концах развалин старого дома, сожженного татарами хана Ахмата, до сих пор еще ютились, ожидая завершения строительных работ над новым домом, сам хозяин — Филипп Бартенев и недавно окрещенная Дарья-Чулпан.

Генриху хотелось сочинить песнь о новом доме, построенном невдалеке от старого — в этом был какой-то символ, что-то образное, но слова не шли на ум, и только печальная ностальгическая мелодия звучала под тихий перезвон струн старой лютни.