Четыре дня в начале года тигра

И именно из Вак-Вака Кори проехала несколько кварталов в Гринхилз, где в Филиппинском клубе во вторник 25 февраля, примерно в 10.46 утра, была провозглашена президентом Филиппин.

Первоначально инаугурация намечалась на восемь, но была отложена на два часа: к народу обратились с призывом окружить место проведения церемонии на случай, если мистер Маркос вздумает сорвать ее. К десяти часам толпа вокруг Филиппинского клуба в торговом районе Гринхилз стояла так плотно, что и сам мистер Маркос не сумел бы проскользнуть — живым, во всяком случае. К счастью, как раз в это время он клевал носом после долгой бессонной ночи.

Менеджер Роландо Доминго рассказывает:

— Из Краме я отправился в Филиппинский клуб, где должна была состояться инаугурация. Солдаты — сторонники реформ — помогали регулировать движение, направляя машины от Филиппинского клуба к стоянкам. Часам к девяти люди стояли по всему периметру территории. Приятели непринужденно болтали, фотокамеры щелкали, толпа приветствовала криками знаменитостей, идущих по подъездной дороге к клубу. Потом с жизнерадостным маршем прошел духовой оркестр. Все взрывом восторга приветствовали любимые мелодии — «Страна моя», «Повяжи желтую ленту». Оркестр даже сыграл дикси, чтобы привлечь внимание американской группы, снимавшей на видеопленку. Солдаты-реформисты прибывали в грузовиках и на вертолетах. Их тут же окружали толпы люден, восхищенно разглядывавших оружие. Каком то солдатик высоко поднял свой «узи» — показать, что к стволу привязана желтая ленточка.

К десяти часам все места для парковки возле универсама были забиты до отказа. Роландо А. Доминго решил пешком двинуться назад, к Краме, где увидел охранявших ворота солдат, только что прибывших из Батангаса. Он слушал церемонию инаугурации по радио.

Филиппинский клуб, в котором Кори принесла присягу, был создан как революционный клуб в начале века и, несмотря на то что в него были вхожи представители высшего общества, сохранил свой националистический дух, проявившийся и в антильском стиле массивного каменного здания, и в мебели, отвечавшей вкусам наших колониальных господ. Над плавательным бассейном — большая веранда, похожая на асотею прежних времен. Во время церемонии территория здания была окружена толпами, пришедшими защитить свою Кори.

Амандо Доронила, обозреватель «Манила таймз», комментирует:

Представителей народа — а именно ему и его творческому духу революция обязана успехом — в здании клуба не было. Они стояли снаружи, силой мышц и числом защищая революцию.

От внимания мистера Доронила ускользнуло, что, хотя люди внутри здания клуба представляли «чопорный средний и высший класс», толпа снаружи тоже была не особенно пролетарской: там тоже было немало из чопорного среднего и высшего класса, и все они стояли терпеливо — о да, смиренно! — на солнцепеке и ждали. А их лимузины перегораживали дорогу на улице Ортигас.

То было время, когда слово «народ» означало филиппинское общество, а не какой-то отдельный класс — будь то высший или низший, которому «революция обязана успехом».

В самом большом зале клуба, в Зале сампагиты[22], где проходила церемония инаугурации, народу было столько, что Беа Собель, чтобы хоть что-нибудь увидеть, пришлось скинуть туфли и влезть на кресло.

Энриле и Рамос прибыли на вертолете. Когда они входили в клуб, какой-то американский корреспондент бросил: «Вчера иные предатели, сегодня иные герои!» Энриле был в розовой рубашке в белую полоску. Рамос — в мундире с трехцветным флажком на левом плече. Когда Кори в ответ на их приветствие отдала им честь, все, наблюдавшие за ней, пробормотали умильно: «Господи, ее еще надо научить отдавать честь!»

Возникли препирательства: как к ней обращаться? Мадам президент? Но это неприятно напоминало блистательную Имельду, которой говорили «мадам». Сама Кори пожелала, чтобы к ней обращались «миссис президент». Конечно, если бы феминистка Эгги Апостол настояла на своем, то к первой женщине — президенту Филиппин обращались бы Ms., произнося это как «миз»: не «миссис» и не «мисс».

После молитвы, вознесенной епископом Теодоро Бакани, Верховный судья Висенте Абад Сантос привел к присяге вице-президента Сальвадора Лауреля. Дой был в белой филиппинской рубашке и принес присягу на Библии, которую держала его жена Селия — тоже в белом.

В краткой речи Дой сказал:

— Я призываю наш народ к единению и поддержке новой администрации, которую он сам создает в этот славный час, неустанно демонстрируя величайшую смелость, боевой дух и решимость избавиться от прогнившего режима. В качестве вице-президента я, в свою очередь, обязуюсь работать вместе с президентом, как никогда не работал раньше.