Четыре крыла Земли

И действительно, рева мотора сзади не было слышно. Должно быть, увидев, что проклятый «фиат» мчится в сторону базы, Мазузовы орлы мысленно согласились с Юсефом и прекратили преследование.

Дорога, вскарабкавшись на косогор, плавно пошла меж двух черных (луна куда-то смылась с неба) стен леса и, сделав петлю, вывела прямо к бетонным кубам, за которыми часовые, охранявшие ворота, срочно заняли боевые позиции, сняв спусковые крючки автоматов с предохранителей. Фиат остановился.

– Вылезайте, – сказала Вика пассажирам.

– А ты? – не оборачиваясь, спросил Эван, выскакивая из машины, и, увидев направленные на него дула «эм-шестнадцать», закричал:

– Эй, не стреляйте! Мы сбежали от Мазуза Шихаби!

– А я скоро вернусь! – крикнула Вика, когда и Юсеф с Камалем покинули салон ее машины, и, резко развернувшись на площадке перед воротами, нажала на газ.

* * *

Рав Хаим не заметил, как уснул. А приснился ему Натан. «Хаим! – говорил он. – Хватит спорить с тенью собственного отца. Верни нам Канфей-Шомрон! Верни нам Канфей-Шомрон! Верни нам Канфей-Шомрон!»Рав Фельдман сел и огляделся. Он был в ужасе. Он чувствовал, что с Натаном что-то случилось. Из прямоугольника, когда-то служившего дверным проемом, выскочили Амихай и Реувен, подскочили к нему и, нагнувшись, горячо зашептали: – Рав Хаим! Рав Хаим! Беда! Арабы!

* * *

И деревья, как призраки белые,

Высыпают толпой на дорогу,

Только знаки прощальные делая,

Белой ночи, видавшей так много.

Когда-то, в пору нежного пятнадцатилетия, Вика обожала стихи, от Пастернака просто млела. Сейчас они – в одном из ящичков ее души, порой она открывает ящичек и достает их. А тут – сам распахнулся. Много, много видела эта ночь, белая от луны. И не знает Вика, что суждено этой ночи увидеть еще больше, что не одному незримому чуду суждено еще этой ночью случиться. А пока – все как в этих строчках. За окном машины очарованные чащи, в глубине которых восторг и сумятицу пробуждают голоса ночных птиц. Обласканные луною белые деревья выбегают на дорогу, машут листиками под налетом ветра.

И вдруг за считанные мгновения все изменилось. Луна растворилась в туче, и на дорогу внезапно опрокинулся короткий, но тяжелый дождь. А вслед за тем вновь воссияла луна.

Незримые чудеса. Не совсем то, о чем она просила тогда, в синагоге, во время первой встречи с Эваном, но, по сути, то самое. Сколько времени потребовалось ей, чтобы понять, что встреча с ее башертом и есть самое настоящее чудо. А может, никакого чуда не было? Может, придумала она его себе за неимением настоящего? Ладно, а как насчет второго чуда? Ты, отнюдь не Шумахер, умудрилась сбросить в пропасть араба, явно аса по части вождения, который пытался тебя убить. Да сколько таких случаев уже было, и всегда жертвы нападения погибали! А тут ты, сопливая девчонка...

Или может, это ты сама, будучи не в силах оторвать взгляда от перегородившего дорогу черного «мерседеса», вся дрожа от ужаса, случайно вырулила влево и ударила его сзади в правый борт? Тебе самой был бы по плечу такой финт? А? Молчишь? То-то же!

А вдруг все же случайность? Ага, конечно, случайность! И вообще сплошные случайности – совершенно случайно Эван звонил тебе как раз в тот момент, когда на него напали, ты по дороге в Канфей-Шомрон совершенно случайно заблудилась и выехала как раз к тому месту, где был Эван, и в тот самый момент, когда погоня настигла его. А еще то, что ты в тусклом свете фонарей узнала его... Правда, ты к нему ехала, но увидеть там, на дороге, никак не ожидала.

Как бы то ни было – Б-г ответил на твою молитву, и теперь ты едешь выполнять свою клятву. Но что с тобой? Ты не просто едешь – ты рвешься туда! Ты не захотела лишнюю минутку побыть с любимым! Ты несешься по горным дорогам, превысив все допустимые скорости, рискуя на очередном вираже сорваться в пропасть! Ты ли это, Вика?!

Помнишь – «герим шемитгаерим»?

Машинально она нажала на зеленую кнопку мобильного. В третий раз она набирает номер Арье, и в третий раз занято. Нет, на этот раз она будет пробиваться через гудки, пока он не прервет разговора и не возьмет трубку.

Но Арье оказался стойким говоруном, и вскоре телефон, которому надоело исходить зуммером, напустил на Вику автоответчик.

– Арье! – счастливым голосом выдохнула Вика в пустоту. – Эван жив! Он на военной базе в Канфей-Шомроне. Жив, здоров, только пара зубов повыбита...

Чуть не сказала: «Я спасла ему жизнь!» Но вовремя засмущалась и вяло закончила:

– А что с... э-э-э... Натаном Изаком – я не знаю.

Вика въехала в тоннель без крыши, прорубленный в скалах. Она невольно подняла глаза и увидела застывшую в небе молнию. Девушка была настолько ошеломлена, что чуть было не нажала на тормоза, и лишь в последнюю секунду вспомнила, насколько это опасно. Послышался тонкий, почти комариный звук – звук бараньего рога, шофара. Вика его не раз слышала, когда в еврейский Новый год и в Судный день приходила в синагогу на службу.

Чем дальше, тем отчетливее чувствовался запах дыма, которым, возможно, тянуло из деревни, а возможно и нет. Вспомнились некогда прочитанные стихи:

И я, глотая горький запах гари,