Четыре крыла Земли

На армейских брюках было нашито много карманов. Но мобильного не было ни в одном. В локкере – запирающемся железном ящике, похожем на сейф, – Шауль тоже уже посмотрел. Куда же он делся? Шауль сел на край кровати посреди палатки, расчитанной на двадцать мест. Ни в карманах брюк, ни в локкере, ни в рюкзаке под кроватью пелефона не было и быть не могло. Шауль точно помнит, он положил его на кровать... Да-да, на подушку. Он как раз собрался потихоньку позвонить Сегаль, а тут вдруг объявили общий сбор. Он оставил мобильный и побежал. Им сообщили, что завтра предстоит преградить дорогу поселенцам, которые попытаются пройти на территорию Канфей-Шомрона. Вообще-то Шауль давно уже решил, что в подобном случае он в операции участвовать откажется – придет к капитану Кациру и заявит: я, мол, сам поселенец и супротив братьев своих не пойду. Не нравится – сажайте в тюрьму. Но тут вдруг возникло у него странное ощущение – никакой схватки с поселенцами не будет. Будет что-то другое и очень страшное. Это было уже в третий раз в его жизни. В прошлом году, после того, как он прибыл на базу, их довольно часто отправляли на операции. Как правило, он при этом чувствовал себя достаточно спокойно... Нет, молился, конечно, вставлял в благословение «Услышь голос наш...» слова о том, что, мол, помоги завтра в бою, отведи от меня пулю и т.д., но при этом была какая-то уверенность в том, что все пройдет нормально, так что молитва скорее походила на некое распределение ролей перед операцией – дескать, я все, что от меня зависит, на совесть сделаю, а Ты уж не подкачай, не выдай!» И вот однажды, перед операцией в Шхеме по задержанию вожака какой-то террористической группировки, он начал молиться и вдруг, что называется, уста отяжелели, язык дохлым сомом улегся на дно рта, и ужас петлей начал стягивать горло. Тогда, сам не понимая, что делает, Шауль набрал на мобильном номер Сегаль. «Привет, Сегаль!» – прохрипел он.

«Что у тебя с голосом?» – ужаснулась Сегаль. «Не знаю... Что-то с настроением непонятное» – невпопад брякнул он и замолчал – не объяснять же возлюбленной, что завтра операция, а у него жуткие предчувстия! Но объяснять ничего и не надо было.

На следующий день, вернее, на следующую ночь, ворвались на джипах в Шхем, блокировали целый квартал, и разведгруппа заявилась в гости к полевому командиру. Шауль ворвался в дом первым. Террорист встретил его очередью из АКСУ – складного укороченного «ублюдка», как называют его русские, слабоватого для уличного боя и идеального для комнатного. Очередь ударила точно в грудь, и Шауля вынесло из комнаты. Одна пуля попала в самый край бронежилета, в сантиметре от горла. Комнату забросали гранатами. То, что осталось от боевика, вручили приглашенным родственникам, а сами отбыли обратно на базу. Едва войдя в палатку, Шауль схватил мобильный телефон и услышал на автоответчике: «Шауль, любимый, срочно позвони мне! Неважно, который час, я все равно не сплю! Я ужасно за тебя волнуюсь. По твоему голосу вчера я поняла, что у тебя мрачные предчувствия. Весь день за тебя молилась и читала псалмы и сейчас продолжаю читать...»

А второй раз такое было совсем недавно, три месяца назад. Ночью во сне вдруг увидел, как идет по шоссе, а вдоль него по обе стороны какие-то большие деревья – то ли пальмы, то ли дубы, но не низкорослые и корявые самарийские дубы, а высокие, какие, ему рассказывали, бывают на севере, и вдруг кто-то ему говорит: «Дальше – не ходи! Дальше – прижмет!» – «Кто прижмет?» – он спрашивает, а в ответ ему: «Смерть!..»

Он проснулся и долго лежал с открытыми глазами, уставившись в брезентовый потолок палатки, который, во тьме казалось, колышется от дружного храпа десятков товарищей по оружию. Ощущение смерти, которая притаилась на дороге, обрамленной конвоируемой шеренгами гигантских деревьев, все не проходило. Утром Шауль позвонил Сегаль, хотя это и не разрешалось – для звонков домой и любимым отводилось время перед отбоем. «Опять предчувствие?» – спросила Сегаль, уловив знакомую хрипоту в голосе. «Да н-нет... – замялся Шауль и, стараясь вложить в свой голос как можно больше уверенности, бодро добавил, – все в порядке!» «Понятно», – ответила Сегаль и принялась молиться. На следующий день они ехали на джипе через арабскую деревню, и на повороте, когда водитель замедлил ход, из встречной машины высунулось дуло РПК – ручного пулемета Калашникова – и через секунду очередью разнесло стекла. Впоследствии на полу и сиденьях было найдено штук пятьдесят пуль. Ни одного из восьми сидящих внутри парашютистов не задело.

А сегодня он сам не понимает, что случилось, но почему-то больно дышать. Чушь какая! Никакой операции против террористов не предвидится. А что до предстоящей стычки с братьями поселенцами, то сейчас самое время заявиться к капитану Кациру и «Мефакед, ани ло яхоль!»