Четыре крыла Земли

К капитану он не пошел, побродил в одиночку минут десять за палаткой, переворачивая рифленой армейской подошвой вросшие в землю камни и камушки, надеясь потревожить одного-другого скорпиончика и поглядеть, как они потом улепетывают. Скорпиончиков на месте не оказалось, стеснение в груди не прошло, и Шауль, стыдя самого себя за позорную слабость, пошел звонить Сегаль. И вот, войдя в палатку, он пошарил под подушкой и с изумлением обнаружил, что пелефона нет.

– Ну что, будем устраивать миздар буша{Досл.: позорное построение (ивр.).}? – мрачно спросил самар Моше Гринштейн.

– Обыскивать ребят? – возмутился Шауль Левитас. – Ни в коем случае! Кроме того, миздар буша проводится, когда имела место кража армейского снаряжения. А тут – пропажа личного имущества.

С этим тезисом Моше Гринштейн полностью согласился.

– И вообще, может, у кого-то батарейки сели, и пока мобильный заряжается, он взял позвонить...

Выражение лица у старшего сержанта было такое, что, казалось, он сейчас скажет: «Ну если так, то какого черта ты сыр-бор поднимаешь?» Но он вместо этого сказал:

– Соберем ребят, попросишь, чтобы тот, кто взял, потихоньку тебе под подушку подложил.

* * *

– Алло! Алейкум ас-салам, сайид Таамри! ...Спасибо, слава Аллаху, живем и действуем. Разумеется! Все готово. Ребята уже на позициях... Да-да, на плато Иблиса. Нет, что вы! Ради Аллаха, не волнуйтесь, «Мученики» еще никогда никого не подводили. Вы не пожалеете, что решили сделать своей правою рукой Мазуза Шихаби. Да-да, конечно, слушаю. Очень серьезно и очень конфиденциально? Хорошо, я готов выслушать. Нет, я не обидчивый. Это вы по нашему первому разговору судите? Я не обидчивый, я гордый...

Правильно, Мазуз, молодец! Как говорят в народе, хочешь, чтобы пес тебе служил – называй его хозяином.

– Так в чем дело? Я очень внимательно слушаю. Юсеф Масри? Очень интересно. Нет-нет, продолжайте, сайид Таамри! Почему я должен обижаться – вы меня совсем не знали, вполне естественно было поместить в мой штаб своего человека, тем более что вы собирались начать со мной сотрудничать, очень разумно было с вашей стороны присмотреться ко мне.

Тут, кстати, Мазуз допустил ошибку. Нельзя говорить человеку ранга Абдаллы, что он в какой-то ситуации поступил разумно, поскольку это подразумевает, что он в принципе мог поступить неразумно. Ай-ай-ай, Мазуз! Впрочем, как мы впоследствии увидим, это уже не имело никакого значения.

– ...Ну подумаешь, он эти две недели за мной следил, а вы мне не говорили. Сейчас-то ведь сказали! Да, кстати, когда вы с ним в последний раз разговаривали?

Услышав ответ, Мазуз изумился:

– Да что вы говорите?

Однако вслед за тем задумался:

– С другой стороны, Таамри-аффанди...

Еще одна ошибка. Зря он вместо нейтрально-вежливого «сайид» вдруг употребил подобострастное «аффанди». Это насторожило Таамри. А игра велась такая, что любой ложный шаг мог стать роковым.

– С другой стороны, Таамри-аффанди, ну и что с того, что он сам не позвонил? А что значит, странно разговаривал? Неестественно? Ну, знаете ли, я не так хорошо знаю Юсефа Масри, чтобы разбираться, что для него естественно, что неестественно. Сайиди Таамри, да вы не волнуйтесь! Мало ли почему он с тех пор не отвечает! Может, телефон разрядился, может еще что-нибудь. Вот он должен был в полседьмого явиться на заседание штаба. Не явился. Я, честно говоря, не слишком беспокоился. Но сейчас, исключительно из уважения к вам, отправлю своих людей искать его. Нет, что вы!

После куртуазного прощания Мазуз потянулся, лежа на оттоманке и закуривая «Ноблесс». Ну и наглый же сын шлюхи этот Абдалла. Он настолько уверен в том, что перед ним все трепещут, что не сомневается – стоит ему кого-то объявить своим человеком, как любой побоится пальцем его тронуть! Подумать только! «Я тут за тобой одного типа шпионить приставил, так ты вместо того, чтобы глотку ему перерезать, пылинки с него сдувай». Так где, говорите, этого Масри взяли? В лесу между плато Иблиса и Разрушенным домом?

* * *

Больно было с безводного водопадика соскальзывать на заднице – у Натана Изака она была немногим крупнее цыплячьей. Еще больнее оказалось с приличной высоты приземлиться на обе ноги. Как ни старался Натан Изак спружинить, все равно получилось больно. Он отошел в сторонку, надел очки, которые при спуске предусмотрительно зажимал в кулаке, и сел на выступ скалы. Пусть ноги отдохнут.

– Наши подошли! – раздался громкий шепот сверху.

Натан Изак задрал голову и увидел фигуру, стоящую на водопаде. Луна расплылась в полупрозрачном облаке, покрывшем ее, словно кусок плексиглаза, все вокруг стало каким-то размытым, и Натан не сразу узнал в этой фигуре Эвана Хаймэна.

– Кто подошел? – спросил он, протирая стрекозьи стекла.

– Может быть, я ошибаюсь, но по-моему, это группа рава Хаима, – ответил Эван и начал спускаться.

– Вот сюда, сюда ступай, – сказал Натан Изак. – А туда не надо. Колени обдерешь!

Интересный факт: Натан Изак не умел говорить шепотом. Вполголоса – пожалуйста, а шепотом – никак. Что-то не в порядке было у него с голосовыми связками.