Четыре крыла

– Он… мой Игорь… Адонис мой, явился к тебе на следующий день. Ко мне не пришел, не пожелал меня, – лихорадочно шептала Анна. Макару, взиравшему на нее с тревогой, чудилось – она в исступлении, в последнем градусе то ли истерии, то ли любовного безумия, замешанного на… ревности? Ненависти к бывшей подруге? Или она дошла до края в своем отчаянии – действительно безмерно горюет, страдает о пропавшем любовнике?

– Не приходил он ко мне! – крикнула Василиса. В алкогольном угаре она даже не обращала внимания на свою полунаготу. – Ты, мерзавка, врешь!

– Это ты лжешь! – Дрынова с размаху заехала мотыгой в стену и начала бить с неженской силой, сопровождая каждый удар отрывистыми фразами. – Игорь… мой Адонис приехал сюда к нам в Шишкино днем… после той проклятой ночи. Его видели в «Лакучей иве». Его и второго мерзавца мелкого, ударившего меня в лицо! Они обедали в нашем ресторане! Я сегодня заезжала в «Иву» за пирожными… братца унесло в Питер, а я одна рванула… Спросила просто наудачу у официантки и хостес, показала фото Игоря в мобильном… И они его сразу узнали! И день тот вспомнили, двадцать первое мая – у них накануне гремел банкет. Наши соседи – альтист Данилов с женой отмечали серебряную свадьбу.

– Игорь и Руслан заезжали в ваш местный ресторан? – громко уточнил Клавдий. – Перестаньте махать садовым инвентарем! Объясните по-человечески!

Удар Анны в стену! Треск камней, трещина… Анна словно и не слышала Клавдия. А Макар быстро прикинул в уме: в четыре Руслан и Адонис пришли в автосервис и оставили там свой «бумер». А до этого они заехали поесть в единственное ближайшее и знакомое Адонису место – «Лакучую иву». И забрали оттуда еще с собой еды – на ужин и завтрак. Те обрывки сожженных в камине коробок от еды навынос… Анна Дрынова сделала за них часть их работы…

– Гаденыш, ударивший меня, был с ним, мальчиком моим ненаглядным, – произнесла Анна, не прекращая ударов, приходя все в большее исступление. – Из «Ивы» он отправился к тебе, Вася… не ко мне, о боже… Почему? На свою погибель! И того мерзавца, своего заступника прихватил с собой… они оба пришли к тебе. А ты, гадина… Ты ж простить не можешь, у тебя сердце – камень, ты всегда мстишь всем… Мне, брату моему… Ты и ему, Адонису отомстила за все… за беременность, за унижение в клубе… Ты его прикончила! И второго тоже – он же свидетель! Ты их обоих убила! А их трупы спрятала здесь… Затеяла в хлеву своем ремонт специально… Замуровать и… похоронить!

– Это наш бывший с мужем павильон для банкетов и танцев! – заявила Василиса. – Он обветшал, от дождей фундамент поехал, стены треснули, балки на крыше. Мне работяги сказали – надо все укрепить, иначе скоро вообще рухнет!

– И погребет под собой их… моего Адониса и второго, за ним увязавшегося хвостом! – Анна ударила в стену из последних, казалось, сил. – Они здесь! Ты их замуровала в стену! Я найду… я их отыщу сейчас… ремонт – лажа, ты просто им сделала… могилу… Мавзолей!

Грохот! Из стены павильона мощным потоком осыпались камни и кирпичи. Зияла черная дыра.

– Вы пробили стену насквозь, – произнес Клавдий. – В ней ничего нет. Да она и тонкая слишком, тела в ней не спрячешь. Мы можем сейчас все вместе осмотреть павильон внутри, он ведь не заперт, Василиса?

Но Вася не ответила, она прожигала взглядом Аню. Глаза ее горели, словно у хищника.

– Если бы он тогда пришел ко мне, я бы его спасла от тебя, Анька! – выпалила она. – Он отец моего ребенка. Он жениться на мне жаждал. Мы бы отвалили отсюда… улетели в Дубай! Если бы он только явился, я бы его спрятала от тебя, мрази, спасла… Но он ко мне не пришел. А раз он был в «Лакучей иве», у нас на дачах… значит, это ты… Ты, ты до него здесь добралась! И убила! А ночная комедия… тухлый перформанс! Словно у вас в киношке… понарошку для отвода глаз! Напоказ работаешь, гадина? Для них стараешься?! – Она кивнула в сторону Макара и Клавдия. – Свидетели? Два подонка!

Новый удар в стену! Анна рушила павильон для танцев ненавистной соперницы. Наверху треснуло, с крыши посыпалось.

– Осторожнее! Вам же на голову рухнет! – Клавдий попытался остановить ее, но она его отпихнула с яростью.

– Найду его труп!

– Черта с два найдешь! – крикнула ей Василиса. – Потому что трупов здесь нет. Я никого не убивала. А ты специально сейчас… Напоказ! Новая роль, да? Дура! Ты ему не могла простить мою беременность и нашу с ним обоюдную страсть! Пусть мы цапались, ругались, расходились, но нас неудержимо влекло друг к другу, и ты это знала всегда! Он не твой. Он мой! И навсегда останется моим, потому что во мне его сын!

Анна отбросила мотыгу. Наклонилась. Подняла нечто из травы, спрятанное до поры до времени в темноте ночи. В руках ее оказался топор! Словно фурия – лохматая, потная, красная – она устремилась к бывшей подруге, неловко размахивая своим новым оружием.

– Прекратите! – крикнул Клавдий, он в этот момент отвлекся: сунулся в дыру, пробитую Анной в стене, из нее несло пылью и плесенью, но не тем страшным, хорошо знакомым им с Макаром запахом тлена.