Четыре туберозы

Неподвижны луны золотые рога,
                И пустынны кругом берега.
Я гоню по волнам расписную ладью
                И протяжную песню пою.

И внимают мне рощи развесистых ив,

                Над водою венцы наклонив,
И упруго ладья рассекает, шурша,
                Серебристую грудь камыша.

На зелёном лугу, на крутом берегу,

                Притаились, белеют кресты,
Но причалить туда не хочу, не могу.
                Там уснула, о, милая, ты.

Ты в безгорестный край улетела, любя,

                Уплыла в гробовом корабле.
Но навек одному, без тебя, без тебя
                Мне не жить на цветущей земле.

Много долгих часов, много тихих ночей

                Я проплакал над белым крестом,
Но сегодня иной, одинок и ничей,
                Я плыву на челне золотом.

На весле — жемчуга. Правлю твёрдой рукой

                Я туда, где черней глубина.
Будет радостный крик, будет плеск и покой,
                Будет смерть моя сладко-вольна.

В СКЛЕПЕ

Нине Петровской

Вхожу, озираясь, неспешный, под своды старого склепа.
Там, позади, ликует весенний день.
Молчит погребальная сень,
Прохлада и тень,
Ласково нежат усталое тело.
Здесь, под этими плитами, в их гробовой тишине
В никем не тревожимом сне
Почиет всё то, к чему я стремился так слепо,
Что когда-то призывно сверкало, а теперь навек онемело.
Вот из камня изваянный шлем, победный, крылатый,
Осенил гранитные латы.
Под этим надгробием смолкли о славе мечты.
Это ты,
Тысяч приветственный гул,
Что вскипаешь, как медные зовы рогов, гулкое эхо тревожа,
Тихо уснул
В глубине могильного ложа.
Женский рыдающий образ поник над урной разбитой,
Крылья надломлены, долу опущены взоры.
Это слёзы твои, струясь на холодные плиты,
Выжгли на них немые узоры.
Тенью безумной и светлой ты прошла земные ступени,
Покорна Неведомой воле,
Огонь, сплетённый из страсти и боли.
Тебе, незабвенный прах, молюсь, преклоня колени.
Дальше и дальше. И тесной толпой обступают меня саркофаги.
В них застыли навек волновавшие юность волшебные саги,
Всё, чем душа трепетала,
Билась, пылала
Долгие годы,
Сказки о Боге, о цели святой Бытия, песни свободы, —
Вас всех сокрыли тесные своды,
Всех зацветающей, ласковой сонью одели они.
Тихо склоняюсь на камни,
Вас не вернуть никогда мне.
Шёпот последний шепчет: усни.

НИЩИЙ