Четыре Времени Мира. Город (СИ)

Предварительные выводы: пациент жив, и в сознании. С этим уже можно работать. Зорон присел на корточки перед гарканом.

— Ты в порядке? — доктор старался говорить как можно нейтральней, одновременно пытаясь угадать состав в бутылке и предусмотреть реакцию гаркана.

— Вполне, — еще более хриплым, чем обычно, голосом произнес Арджан, будто придя в себя. Взгляд его стал сфокусировался. Доктор позволил себе успокоиться. Похоже Эйлин и Кирстен просто напросто перестраховались.

— Девушки за вас беспокоятся, Арджан.

— Я свой предел знаю, — гаркан прокашлялся и устрашающе хрустнул шеей. Зорону вдруг захотелось находиться как можно дальше от этого места. — И не переступаю через него. А ты, человек, знаешь свой?

— Предел? — Зорон бросил задумчивый взгляд на проход. Может, Ворон с ним, уйти и все? Пациент в добром здравии, долг врачевателя исполнен.

— Да, — гаркан кивнул на графин. — Попробовать хочешь? Садись, поговорим. И не волнуйся, — Арджан с видимым удовольствием вытянул ноги и потянулся за хрустальной пробкой.– Я простой. Вижу опасность — устраняю ее. Ты — не опасность. Пока.

— Я совершенно спокоен, — сказал чистую правду Зорон, усаживаясь на пол напротив гаркана. Он резко передумал уходить по одной простой причине: похоже у гаркана случился вечер откровений. Может удастся что–нибудь выпытать о гарканьей расе или об увертках Кирстен?

Зорон совершенно не боялся конкретно этого гаркана. Он опасался повреждений средней тяжести, которые может организовать доку непредсказуемый краснокожий увалень.

— Может, расскажешь о Трой? Почему ты ей служишь и все такое? — сразу в лоб спросил Зорон, которому порядочно уже надоели увертки и недомолвки.

— Пей, — гаркан протянул ему пирамидку сахара и графин. Зорон заколебался. Распитие неизвестного спиртного прямо из горла не входило в список его любимых занятий, да и сахар явно с пола подобран, вон рядом с ним развороченная коробка лежит. — Ты пьешь, я говорю.

— А что это? — Зорон понюхал открытый графин: мята, корица, и еще непонятное, трудноуловимое. Спиртом жидкость не пахла вообще. Не алкоголь? Тогда что?

— Это вария. Настойка на варнике, водорослях. У вас такие не растут. Гарджар дал. Здешний парусовой, — ухмыльнулся гаркан, сверкнув в полутьме белыми зубами. — Людям не вредна, — добавил он, отвечая на невысказанный вопрос Зорона. — Мы используем её как лекарство. От своих проблем. Ты же докторишка? Должен знать о них.

— Вы не сильно–то болтаете о своих особенностях, — Зорон снова с подозрением принюхался к напитку. Рискнуть, что ли? Вряд ли Арджан решил его отравить, этот парень — последний в ком Зорон заподозрил бы отравителя. Он скорее голыми руками раздавит человеку голову, как спелый орех, чем будет мелочиться с ядом.

— Чем меньше твой враг знает о тебе, тем лучше. Запомни, люд, — хмыкнул Арджан, забрал у него графин, сделал глоток, выдохнул и закусил настойку сахаром, закинув пирамидку в пасть. В смысле, в рот конечно же, в рот. Доктор никак не мог отделаться от ощущения, что в гаркане примерно столько же разумности, как в разбуженном с зимовки медведе.

— Разве люди враги вам? — удивился док и забрал вновь протянутый ему графин. Люди никогда не воевали с гарканами. Эта раса пришла во время правления то ли деда, то ли прадеда Селестины Трой — история не была сильной стороной доктора, такие мелочи он не помнил. Гарканы довольно мирно заняли дикие и скудные на зелень и пресную воду острова и обжили их, никогда не претендуя на другие земли.

Доктор взвесил графин в руке и с сомнением заглянул в горлышко. Где–то тут должны быть чашки. Зорон встал и снял шар с иридами с крюка. Нужно было подсветить. Ох и разгром! Хотя прослеживалась определенная логика: гаркан сгреб все, что посчитал ненужным, в одну кучу, а из оставшихся вещей сделал себе лежбище. В первой куче Зорон и нашел деревянную кружку с бронзовой ручкой. Арджан с неодобрением покачал головой, когда док налил туда из графина.

— Сейчас — нет. Но кто знает, что будет потом? Эти люди… — гаркан с презрением цокнул языком.

— Почему ты нас так не любишь, Арджан? — Зорон выдохнул и аккуратно пригубил напиток. Ничего так на вкус, как сладкая ледяная вода с легким мятным оттенком. Распробовав, Зорон проглотил жидкость, и чуть не поперхнулся — вария отдала невероятной горечью, хорошо хоть сахар под рукой был!

— У людов нет долга, нет чести, нет границ, правил, пределов! Вы ставите превыше всего это свое «творчество», а за его последствия приходится отвечать другим.

Это была самая длинная фраза, сказанная Арджаном за все их знакомство.Зорон даже удивился.

Вария, после того как Зорон закусил её сахаром, раскрылась вкуснейшим травяным букетом — послевкусием. По телу начало разливаться приятное тепло, но опьянения он не ощущал в принципе.