Четыре встречи

– Голова что ль болит? – хмыкнула Инна-Нина. – Может, таблетку?

– Спасибо, так пройдет. Это от жары.

– Спадает уже, – поежился Алексей для виду и тоже взял чай, в надежде, что «чайная» солидарность умиротво-рит Марину и вернет ему прежнюю доверчивую слуша-тельницу.

Но и после ухода проводницы разговор не клеился. Ни внимание и добродушие Алексея, ни величие физики  не смогли разрядить напряжения. Скоро и чай был выпит, и Марина, сухо пожелав спокойной ночи и распустив воло-сы (чтоб голова поскорей прошла), улеглась, отвернувшись к стене, и неожиданно быстро заснула.

А вот Алексею не спалось. Он ворочался, комкал подушку, перестилал постель, просто сидел, закрыв глаза и призывая сон, но сон не шел, и он открывал глаза. В тусклом свете ночника, в смешении бледно-розовых тонов и серо-синих теней, плед укрывал девичий силуэт, как ракушка – жемчужину. Длинные волосы свободно струились по подуш-ке, по лицу и плечам Марины. «Хорошо ли ей спится?       У нее ж голова болела», – прислушивался он к ее дыханию, поправлял занавески, чтоб проносящиеся мимо огни не на-рушали сонной полутьмы, пугался болезненной серости ее лица, присматривался, убеждаясь, что это лишь фокусы освещения, присаживался рядом, аккуратно отводил прядки, не сводя глаз с подрагивающих ресничек и улыбающихся неведомо чему губ, уверялся, что все у нее хорошо, но са-мому спокойней не становилось. В сердце просилась боль, беспричинная и ненужная. И Алексей вышел в коридор, чтоб, не видя Марины, обрести душевное равновесие.

Глава 9. Женитьба

Из купе проводницы доносился мужской голос:  «Лежат муж с любовницей: вино, все-такое, вдруг жена возвращается...»

                                               ***

Татьяна, жена Алексея, знала сотни таких анекдотов, охотно делилась ими и любила посмеяться над горе-любов-никами. И пока слушатели, кто с восхищением, кто с зави-стью, любовались на ее роскошно подрагивающую, изо-бильную грудь, торжествующе поглядывала на Алексея: видишь? цени! И он ценил как умел.

Многие, пооблизывавшись месяц-другой на ягодку-Танюшу, пугались ее не по-женски прямолинейного нрава и тихо исчезали с ее горизонта. Но Татьяну это не смуща-ло: при ее-то формах удержать мужичка не вопрос, но пер-выми по плану значились институт, хорошая работа, зарпла-та, и только потом поиски жениха. Список требований к кан-дидатам в супруги был длинным, подробным и постоянно пополнялся новыми пунктами.

Когда настало время определяться с личной жиз-нью, Татьяна правдами–неправдами, через родственные и неродственные обмены, получила в единоличную соб-ственность двухкомнатную квартиру, а уж потом занялась кастингом: ходила по разным соревнованиям, матчам, клубам, даже в автошколу записалась. Вечера выпускников тоже кстати пришлись: мужич-ков пруд пруди (вуз-то технический) и общие темы всегда найдутся. Там и заприметила Алексея: высокий, обаятель-ный, с лучистым взглядом, легкой походкой, – экстерьер подходящий. По своим каналам узнала «установочные данные»: полная семья (папа, мама), местная прописка, образование, понятно, высшее, в браке не состоял, детей нет, здоровье в порядке, – короче, можно брать. Правда, ходила о нем слава сердцееда, – уж больно симпатичный! – но другого б она не потерпела, ни она, ни ее честолюбие.

Не слишком зацикливаясь на конфетно-букетных настроениях (только время тянуть да деньги переводить), она занялась подготовкой общественного мнения. Сработа-ло оно как положено, – беспардонно и быстро. Скоро в тай-ну будущей свадьбы было посвящено полгорода, а Лешик все медлил.

Какую девушку не тянет на романтику? Особенно   в пору сердечных волнений! Татьяну не тянуло. Никак.    Ни разу. Собственно, ничего против любовной болтологии она не имела, но в душе презирала и ее, и тех, кто на нее ведется. Алексея такой практицизм смущал:

– А как же искусство? Книги, картины, романы, му-зыка, всë любовными флюидами пропитано! – пытался он пробудить в Татьяне сочувствие к прекрасному и поэтичес-кому. При ее-то формах, еще б и содержания по-романтич-ней, поженственней...

– И флюиды твои чушь, и искусство туда же! – не за-думываясь, парировала она, кокетливо оправляя что-то      на груди.

– А Пушкин, Лермонтов, Есенин?

– Лодыри и бабники!

– И не скучно тебе так жить?

– Мне? Скучно? Да я все время в действии, в про-цессе, в движении! Ставлю цель и иду к ней! Препоны, преграды, а я все равно иду!

– А потом?

– Потом новую ставлю!

– А для души?

– Опять ты! Для души квартира, хорошая работа, нужные знакомства. Все есть! Хозяина бы... – капризно прикусывала она нижнюю губку.

«Пора бы ему решаться, – горела от нетерпения Та-тьяна. – Все готово, продумано, деньги подкоплены, ресто-ран выбран... Знакомые и родственники только и ждут, когда она дату назовет. А ей, между прочим, не двадцать лет, – еще немного, и поздно будет. Девки-то нынче ловкие, хваткие пошли, – вмиг из-под носа уведут. А этот ни мы-чит, ни телится. Самой действовать надо! Решительно и наверняка: да-да, нет-нет, – чего ждать-то! Тем более скоро очередная институтская вечеринка в любимом выпускника-ми кафе. Чем не подходящий момент?»