Чезар

— Всадники, да! Именно поэтому они делают ставку на грязную бомбу! Им нужны наши пастбища, реки, леса. Города им не нужны, они не знают, что с ними делать. Поэтому города они превратят в зоны отчуждения.

— Да нет никакой грязной бомбы, — фыркнул Лис.

Вернулась Кэрол. Она была всё также бледна, но её веки сильно покраснели. Вид был болезненный.

— Пыль попала, — шмыгнула она носом, промакивая глаза салфеткой.

Лис что-то спросил её на ухо. Она кивнула. Мы сели в машину.

Лис долго копался с ключами, то ли действуя мне на нервы, то ли из природной сонливости. Мы тронулись. Настроение стало совсем похоронным. Кэрол привалилась к боковому окну и на кочках её лоб глухо бился в стекло. Лис неподвижно глядел на дорогу. Дорога была идеально прямой, словно застывшей, и таким же застывшим был наш водитель.

Я подумал, что в самом деле переборщил с нажимом. Подсев к ним, я заговорил по-дружески:

— Молодёжь, да я всё понимаю: вы мирные люди, для вас это шок. Испытывать тревогу, когда сталкиваешься с подобным первый раз — это нормально. Но это пройдёт. У нас сильная армия, высокоточное оружие, лучший в мире десант. Мы вышибем коневодов дней за пять, а потом начнётся совсем другая жизнь. Жизнь по нашим правилам, без унижений.

— Я и так не чувствовала унижения, — проговорила Кэрол сонно. — Быстрых войн не бывает. Разнесут половину Казахстана.

— Забудь Казахстан. Казахстана нет. Елисей у нас историк по образованию, верно? Скажи, Елисей, чем был Казахстан до революции и гражданской войны 1918–1922 годов? Правильно — ничем. Уральская, Тургайская, Акмолинская, Семипалатинская области входили куда? В состав Российской империи. Вот что такое Казахстан! И сначала возникла Киргизская автономия со столицей в Оренбурге, которую следовало присоединять к России, потому что это были казачьи земли, русские. Но Ленину хотелось сыграть на национальном вопросе, дать местным племенам чувство автономии, идентичности… Ленина мировой коммунизм интересовал, а не судьба России. И что получилось? Получилось квазигосударство, сотканное из лоскутов. Южная Сибирь, Горный Алтай, весь Северный Казахстан — здесь много лет жили русские, украинцы. И это славяне принесли сюда цивилизацию, железную дорогу, металлургию, города! А их просто отсекли от России условной границей, проведённой исходя из мелкополитических задач того времени. Ну, что, Елисей, правильно я историю преподаю?

— Если так зарываться в историю, вам до Алматы идти придётся, она же когда-то казачьим городом Верный была, — хмыкнул он. — А потом что? В Калифорнии есть русское поселение, Аляска когда-то была российской, Донбасс населён русскими, и Финляндия до Брестского мира была частью Российской империи. Но время идёт, всё меняется. Нельзя переигрывать историю постоянно. В 1991 году Казахстан объявил независимость и стал самостоятельным государством. И с тех пор все страны, включая Россию, признавали его границы. Что изменилось?

— И в каких обстоятельствах это произошло? В обстоятельствах бесконтрольного крушения Союза, когда каждый феодал брал, что хотел. Они могли забрать все территории до заполярного Урала, да поленились. Никто не думал об исторической логике процесса, тогдашней власти важнее было удержаться в Кремле. Северный Казахстан должен был отойти нам — таков его генезис. И если бы не катастрофа 1992 года, этот вопрос непременно вернулся бы в повестку и был решён ещё в XX веке, причём не силовым путём, а через референдум. После взрыва АЭС, конечно, никто не хотел заниматься «проклятым местом», но недальновидность власти обернулась проблемами сейчас, когда Северный Казахстан превратился в ударный кулак для раскола России. Вот к чему приводит историческая нерешительность.

— Бред какой-то, — проговорил Лис. — Что изменится, если мы захватим Северный Казахстан? Мир станет безопаснее? Или на Киргизию пойдём — вдруг там тоже враги?

Я откинулся на спинку сиденья. Нервозность Лиса означала, что лёд тронулся. Я сказал:

— Конечно. Вы хоть и учите историю, но всё как-то вполглаза. Не хотите вы, молодёжь, замечать того факта, что на протяжении всей истории люди воевали друг с другом непрерывно. Вся ваша позиция лишь в том, что вам лично война не нравится. Ну, нравится она вам! Хорошо, я могу это понять. Вам хочется цветочки нюхать и на звёзды смотреть. Ну, так смотрите! Никто вас туда не гонит. Есть люди, которые сделают эту работу за вас. Но вы должны понять, что война предопределена механизмом истории. В мире накопилось напряжение, и война — это способ разрядки. Так всегда было.

— Изнасилование — это тоже способ разрядки, — проворчал Лис. — И когда-то женщин брали самые сильные из племени, и так рождались целые поколения людей — пещерных людей. Но сейчас мы нашли другие способы разрядки, и всем хорошо.

— Да! — воскликнул я. — И это произошло потому, что появились сильные мужчины, способные защитить своих женщин.