Чингисхан

Что касается пристрастия монголов той эпохи к вину, то Рашид ад-Дин действительно передает следующее высказывание Чингисхана: «…если уж нет средства против питья, то человеку нужно напиваться три раза в месяц. Как только он перейдет за три раза, – совершит наказуемый проступок. Если же в течение месяца он напьется только дважды – это лучше, а если один раз, – еще похвальнее, если же он совсем не будет пить, что может быть, лучше этого?! Но где же найти такого человека, который совсем бы не пил…»

Любили монголы наблюдать и за игрой в конный мяч, заимствованной ими от китайцев. Она напоминала современное европейское поло. «Когда они играют в конный мяч, то бывает только двадцать с чем-то всадников. Они не используют много лошадей при этой игре: не любят шума их», – говорит «Мэн-да бэй-лу».

Обязательной частью праздника были состязания по «трем мужским играм» – борьбе, скачкам и стрельбе из лука. Монголы с раннего детства обучались ездить верхом и охотиться. Борьба была у них традиционным видом спорта, так что состязания выходили очень зрелищными.

Смерть Джучи

На празднике не присутствовал старший сын Чингисхана – Джучи.

Он в Монголию не вернулся, оставшись править завоеванным территориями – огромным улусом Джучи.

Улус Джучи, позднее принявший название Золотой Орды, – это огромное государство в центральной Евразии, которое на основе тюркского этноса объединило множество разных ханств, племен и народов.

Ядро улуса составили монгольские племена сиджиут, кингит и хушин. Затем Джучи подчинил племена Тувы, Хакасии и Алтая. С тех пор его улус постоянно расширялся на Запад вплоть до реки Яик (Урал). В его состав влились ойраты, киргизы, урянхайцы, были присоединены северные территории Алтая, Забайкалья и Минусинской котловины. В 1225 году Джучи получил во владение северную часть Хорезма (низовья Амударьи) и Восточный Дешт-и Кипчак – то есть кипчакскую, половецкую степь.

Отсутствие Джучи на празднике и на связанном с этим событием курултае разгневало Чингисхана. Последние годы жизни завоеватель легко гневался из-за малейших нарушений своих приказов. Так, он семь дней не пускал в орду своего младшего брата Тэмуге-Отчигина только за то, что он при подготовке к празднику выложил землю вокруг своей юрты не камнями, как было приказано, а фашинами – связками веток. «Земля той местности была легкой и подымалась пыль», – поясняет Рашид ад-Дин необходимость ее замостить.

Коли такая мелочь могла вывести из себя Великого Хана, то, заметив отсутствие Джучи на семейном совете, он приказал отправить войско в его сторону. Но поход не состоялся из-за смерти Джучи.

Есть три версии гибели Джучи.

Первая: сорокалетний хан был отравлен клещевиной по приказу отца. Чингисхан очень любил сына, но воспоминания о «меркитском плене» Бортэ вечно бы создавало повод для конфликта. И Чингисхан решил пожертвовать старшим сыном ради спокойствия в империи. Однако никаких доказательств этой версии нет.

Вторая: Джучи был убит по приказу Чингисхана во время охоты на куланов. Ему проломили голову и переломали хребет.

Третья: Джучи погиб от несчастного случая во время охоты в горах Улытау, упав с коня. Его тело нашли не сразу и его успели повредить дикие звери, оторвав у трупа руку.

Существует мавзолей Джучи в 50 километрах к северо-востоку от Жезказгана в Казахстане. В 1946 году гробница хана была вскрыта, и археологи обнаружили в ней скелет без правой кисти с надрубленным черепом. Однако есть значительные сомнения в том, что это скелет Джучи: тенгрианцы не хоронили мертвых в мавзолеях. Их тела прятали где-нибудь в горах, скрывая место захоронения. Так что, скорее всего, это была могила одного из потомков Джучи, принявшего ислам.

После смерти Джучи в 1227 году его наследником стал хан Бату или Батый, продолживший завоевания и утопивший в крови русские княжества.

Думы о смерти

Рашид ад-Дин рассказывает: «В начале весны года нокай, который является годом собаки, соответствующего 623 г. х. (1223 год), он (Чингисхан) прибыл в местность Онгон-Далан-кудук и там неожиданно глубоко задумался о самом себе, ибо у него был некий сон, который указывал на близость смертного часа. Из царевичей присутствовал Есунгу-ака, сын Джочи-Касара. Он у него спросил: “Мои сыновья, Угэдэй и Тулуй, находятся далеко или близко?” – а они были каждый в рядах своего войска.

Тот [Есунгу-ака] сказал, что они примерно на расстоянии двух-трех фарсангов. Чингиcхан тотчас послал за ними человека и вызвал их. На следующий день, ранним утром… он сказал эмирам:

– У меня с моими сыновьями есть некие забота, совещание и тайна. Я хочу, чтобы мы какой-нибудь часок обсудили наедине друг с другом эти тайны и в отношении сего посовещались. Поэтому вы на некоторое время удалитесь, чтобы мы остались наедине».

Когда эмиры и люди удалились, Чингиcхан вместе с сыновьями сел для тайного совещания. После многочисленных увещаний и наставлений он сказал: