Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

Предложенные им принципы и средства их осуществления были прогрессивным явлением для того времени, а внешняя политика и дипломатическая доктрина Великого Монгольского Улуса находились на более высоком уровне по сравнению с другими державами. К сожалению, правители соседних держав отвергли его инициативу и продолжали чинить произвол, по-прежнему действуя варварскими методами…

События 1208–1210 гг., предшествовавшие походу монголов на державу Алтан-хана, а также вероломные действия хорезмшаха в 1218 году привели к пересмотру в определенной степени концепции его внешней политики. Новая позиция Чингисхана в деле обеспечения мира между народами заключалась в следующем: мир следовало не просто отстаивать, защищая свою территорию; необходимо было лишить других способности напасть на тебя. Так зародилась новая доктрина международных отношений Чингисхана, получившая название Pax Mongolica: установление и поддержание мира «твердой рукой»[1040].

Эта новая доктрина международных отношений Pax Mongolica нашла свое отражение в следующих конкретных ясах-повелениях Чингисхана, которые, на мой взгляд, дополнили «Книгу Великой Ясы» именно на Великом хуралтае 1218 года:

«Запрещается заключать мир с монархом, князем или народом, пока они не изъявили покорности»[1041];

«Когда нужно писать бунтовщикам или отправлять к ним послов, не надо угрожать надежностью и множеством своего войска, но только объявить: если вы подчинитесь, обретете доброжелательство и покой. Если вы станете сопротивляться — что мы знаем? Бог Всевечный (Всевышний Тэнгри. — А. М.) знает, что с вами будет»[1042].

«Из этого предписания «Ясы» (из второй процитированной нами ясы. — А. М.), — отмечал Г. В. Вернадский, — видно, что Чингисхан верил, что сам он и его народ находятся под покровительством и руководством божественного Провидения. «И в этом они (монголы), — замечает Григорий Абуль-Фарадж, — показали уверенность, возложенную ими на Господа (Всевышнего Тэнгри. — А. М.) И этим они побеждали и побеждают»[1043].

Ясно, что именно вера в свою божественную миссию давала Чингису присущую ему уверенность во всех его предприятиях и войнах. Руководимый этой верой, Чингис и требовал вселенского признания своей власти. Все враги его империи в его глазах лишь «бунтовщики»»[1044].

Толкуя новые ясы Чингисхана с позиций тэнгрианства, немецкий историк Эрик Фогелин дополнял: ««Хан обосновывает свои притязания на правления миром на Божественном порядке, которому он сам подчинен. Он обладает лишь правом, производным от Божественного порядка, но он действует сообразно с долгом». Чувствуя себя инструментом Бога (Всевышнего Тэнгри. — А. М.), монгольский император не хвастается силой армии, но просто ссылается на волю Бога»[1045].

Приведенные выше статьи из «Книги Великой Ясы» однозначно закрепляли принятие новой военно-политической доктрины монгольского тэнгэризма или «всемирного единодержавия» и по сути дела были руководством монгольским военачальникам в предстоящем походе на Запад.

В «Книгу Великой Ясы» на Великом хуралтае 1218 года были включены и другие важнейшие повеления, ясы-указы Чингисхана, определившие принципы и характер государственной деятельности не только нашего Героя, но и его потомков.

Осознав, что веротерпимость являлась одним из обязательных условий существования и процветания многоконфессионального государства, в которое превратился Великий Монгольский Улус, Чингисхан «постановил уважать все исповедания, не отдавая предпочтения ни одному. Все это он предписал, как средство быть угодным Богу»[1046].