Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

Как мне представляется, на том же Великом хуралтае в «Книгу Великой Ясы» была добавлена еще одна статья: «Запрещено под страхом смерти провозглашать кого-либо императором, если он не был предварительно избран князьями, ханами, вельможами и другими монгольскими знатными людьми на общем совете (Великом хуралтае — А. М.)»[1047].

Добавление этой статьи имеет прямое отношение к еще одному важному вопросу, обсуждавшемуся на этом Великом хуралтае, — к вопросу о престолонаследии.

Тогда одна из жен Чингисхана, Есуй хатан, как могло показаться, неожиданно для всех сначала напомнила Чингисхану о том, что «закон одинаковый дан всем, кто является в мир, чтобы жить. Он в том, что настанет пора уходить»[1048], а затем прямо спросила его о престолонаследнике:

«Так чьими подхвачено будет руками
И славы твоей и всесилия знамя?
Имеешь ты, хан, четырех сыновей —
Кому из них править по воле твоей?
И дети, и младшие братья, и жены,
И слуги —
Ждут: молви нам слово закона»[1049]

.

Чингисхан, прежде чем объявить о своем решении, предоставил возможность высказаться по этому вопросу сыновьям[1050]. И тут наружу выплеснулся очевидно копившийся многие годы взаимный антагонизм двух старших сыновей, Зучи и Цагадая. Последний назвал старшего брата «мэргэдским ублюдком», намекая на тот факт, что их мать Бортэ была пленена мэргэдами и якобы возвратилась оттуда беременной. Последовавшая за тем словесная перепалка братьев едва не закончилась потасовкой…

По свидетельству Рашид ад-дина, Чингисхан и прежде «колебался относительно передачи престола и ханства»[1051]. После того как на Великом хуралтае 1218 года взаимный антагонизм двух старших сыновей, Зучи и Цагадая, обострился и Чингисхан понял, что они не годятся «для трона, для управления государством и войском», ему предстояло выбрать своего преемника из двух других (младших) сыновей — Угэдэя[1052] и Тулуя[1053].

«Временами, — как писал Рашид ад-дин, — он помышлял об Угэдэе, а иногда подумывал о младшем сыне Тулуе, потому что у монголов издревле обычай и правило таковы, чтобы коренным юртом и домом отца ведал младший сын»[1054].

В конце концов предпочтение было отдано Угэдэю, что и засвидетельствовал автор «Сокровенного сказания монголов»[1055], а впоследствии и Рашид ад-дин: «Дело престола и царства — дело трудное, пусть им ведает Угэдэй, а всем, что составляет (коренной, родовой. — А. М.) юрт, дом, имущество, казну и войско, которые я собрал, — пусть ведает Тулуй»[1056].

В этой связи монгольский правовед Н. Ням-Осор предположил, что Чингисхан, не встав на сторону ни одного из старших сыновей и предпочтя им сына Угэдэя, руководствовался своей собственной ясой о недопустимости вмешательства в конфликт и поддержки одной из конфликтующих сторон[1057].

Существует и еще одно предположение о том, что Чингисхан сам срежиссировал конфликт, произошедший на Великом хуралтае 1218 года между его старшими сыновьями, дабы добиться от них выдвижения и поддержки кандидатуры Угэдэя на ханский престол. Косвенные подтверждения этого мы находим у А. М. Джувейни и Рашид ад-дина: «И предположениями и намеками он (Чингисхан. — А. М.) рисовал эту картину в сердцах других своих сыновей, и постепенно заронил эти семена в самой глубине их души»[1058]; «и всегда, когда он по этому поводу советовался с сыновьями, все они, видя, что мнение отца таково, с ним соглашались и это одобряли»[1059].