Чиновник для особых поручений

– Знаете, и мне так кажется, – уныло отозвался портной. – Я вам скажу сугубо между нами: государь император наш оказался полным шлимазлом[40], что есть, то есть. Я, конечно, очень извиняюсь, но наследник престола – это же не только балерин тискать и особняки им дарить. Ведь народ – как дитя, им же править надо, а не только жену любить, чтоб она была здорова. За такой большой погром, чует мое сердце, пострадают не одни только евреи, это ж любому ясно, у которого голова на плечах, а не тохес[41]! Ой, вы меня простите! Может, вам это обидно?

– Чего тут обижаться? – вздохнул Стас. – Вы все правильно сказали.

В доме, у которого он остановил машину, из-за наглухо задернутых портьерами окон до них донесся мерный бой часов.

– Ой, заболтался я с вами! – всплеснул руками Аарон Моисеевич. – Меня же совсем в другом месте ждут! Много здоровья вашей супруге с детками! – И, повернувшись, засеменил по пустынной улице, придерживая рукой свою видавшую виды шляпу.

Глава 15 Особняк Кшесинской

– Так, товарищи, расходимся. – Ленин поднялся из-за стола и потянулся, разминая уставшее от долгого сидения тело. – Коба, останься, поговорить надо.

Поднявшийся было со стула Сталин внимательно посмотрел на Ильича. Понятно, о чем разговор будет. Снова партийцы «прокатили» его «Апрельские тезисы». Правильно, кстати, сделали. Ленин, сидя в своей Женеве, от жизни полностью оторвался, вооруженное восстание ему подавай. Сейчас, как никогда, нужно врастать в новую власть, чтобы на Учредительном собрании дать бой кадетам и октябристам. Царя скинули, в состав Временного правительства входят социалисты, когда такое было? Не время сейчас оружием махать.

Остальные, шумно отодвигая стулья и потирая уставшие от табачного дыма глаза, торопливо вышли из кабинета. Они спешили в столовую, где кипел самовар и был давно накрыт стол. Совещание затянулось, все изрядно проголодались. Проводив глазами скрывшуюся за дверью последнюю спину, Сосо поудобнее уселся на стул и взглянул на Ленина. А тот как ни в чем не бывало делал гимнастику, вращая корпус туда-сюда. Быстро нагнувшись несколько раз, Ильич удовлетворенно крякнул и, выпрямившись, встряхнул лацканы пиджака.

– Что, Коба, думаешь, оторвался я в Женеве от русских реалий? – Ленин остро, с прищуром, взглянул на ученика. – Не понимает Ильич, что нужно во власть врастать, места себе столбить в будущем правительстве?

Сталин молча смотрел на Ильича. Он знал, что у Ленина холодный, острый аналитический ум. Удивило Сосо не это. Стало быть, Ильич тоже все это понимает… тогда какого черта упирается, как бык в ворота, со своим вооруженным восстанием?

– Не понимаешь? – Учитель смотрел на ученика пристально, с насмешкой.

– Не понимаю, Владимир Ильич, – честно признался Сталин.

– Вот! – энергично воткнулся в воздух выставленный указательный палец. – И они ни черта не понимают!

Ленин вскочил, пробежал до стены, вернулся и, упершись ладонями об стол, наклонился вперед.

– Коба, скажи мне, кто царя скинул? Только не говори, что народ, в это пускай сам народ верит, мы с тобой люди взрослые.

– Ну, конечно, народ тоже поучаствовал, – лукаво усмехнулся Сталин. – По сути, его свое же окружение и скинуло. Включая и его родственников.

– Вот! – Ильич опять энергично ткнул пальцем в воздух. – И с чего вы, умники, решили, что они для вас эту революцию делали?

– Но ведь наши товарищи входят в Советы, – осторожно сказал Сосо. – Сейчас в правительстве на восемь буржуев шесть социалистов и двое беспартийных. – Он пожал плечами. – По-моему, баланс вполне приемлемый.

– Вы как дети! – стукнув кулаком по столу, Ленин снова забегал по кабинету. – С чего вы взяли, что правительство что-то решает?! Нет, это уму непостижимо!

Упершись в стол, он перегнулся к Сталину, глядя прямо в глаза.

– Кто, скажи мне, пожалуйста, крутит этим Временным правительством, как собака хвостом? Ну скажи!

– Керенский, конечно, – хмыкнул Сосо. – Кто же еще? Но ведь он сейчас к эсерам примкнул.

– То, что он сказался эсером, ровным счетом ничего не меняет! – неожиданно спокойно сказал Ильич.

Он наконец присел и, положив на стол руки, сжатые в кулаки, и продолжал тем же спокойным тоном:

– Душка Керенский может называться хоть чертом, хоть дьяволом, хоть апостолом Петром с золотыми ключами. Но при этом он был, есть и остается агентом союзников.

Сталин удивленно вскинул глаза на Ильича.

– Коба, – вздохнул тот. – Ты – настоящий большевик, честный партиец, я тебе верю больше, чем кому бы то ни было из этих болтунов. Но ты, прости меня, наивен. И страшно далек от большой политики. Революция – это, в первую очередь, деньги. Ты думаешь, все эти средства, которыми мы щедро осыпаем наш возмущенный народ, нам присылает зарубежный пролетариат?

Сосо продолжал неотступно глядеть на живое лицо учителя.

– Н-ну, не только, – ответил он. – Там, конечно, и капитал…

– Капитал… – едко усмехнулся Ленин. – Коба, и нас, и Керенского финансируют правительства союзников. Ты думаешь, им надо, чтобы мы здесь спокойно обустроились, построили новое социалистическое государство?