Чёрная дыра

Как-то само собой установилось временное затишье. Оценив по достоинству стремительный профессионализм санитаров, психи на некоторое время утратили активность, разбрелись по углам или притаились на кроватях под простынями. Впервые с момента появления здесь, я ощутил, как напряжение понемногу отпускает меня. Какое-то время мне явно ничего не угрожало и появилась возможность всё как следует обдумать.

Мне до сих пор не верилось, что я оказался в самой настоящей больнице для сумасшедших. Страх стал настолько привычной частью меня, что никакого особого стресса я даже не чувствовал. Сменились декорации, сменились оттенки грозивших мне неприятностей, но в целом я продолжал оставаться словно бы отделенным от обычного мира тонкой стенкой то ли надежды, то ли глубокой внутренней убежденности, что происходящее со мной, не более, чем затянувшийся кошмар. Я осознавал происходящее, но до конца не верил, что оно действительно имеет ко мне отношение.

Внезапно дверь открылась и в палату, в сопровождении санитара, зашел высокий молодой парень.

— Вот, сюда ложись, — показал ему санитар на единственную пустую койку. — Спи спокойно, завтра со всем разберемся. И чтоб тебя не слышно и не видно было.

Парень послушно лег и некоторое время ворочался с боку на бок, отгоняя надоедливых комаров. А потом вдруг сказал протяжным и печальным голосом:

— А что, может окно закроем? А то летят и летят.

— Пасть закрой, — неожиданно грубо рявкнул на него дедок в наколках. — Окно закроешь и что? Дерьмо твое нюхать?

Дедок явно не по-наслышке знал, что такое тюрьма, и связываться с ним длинный побоялся.

Через всю палату пролетели мокрые штаны, а следом, сверкая голой задницей, рысью промчался полуголый абмал. На него по-прежнему никто не обращал внимания, и это, как мне показалось, вызывало у него настоящую жажду деятельности. Довольно быстро одевшись, он встал у двери и стал что-то высматривать через окошко в коридоре. Внезапно, неизвестно откуда в его руке появилась сигарета и он очень громким шепотом рявкнул:

— Эй, ты! Дай подкурить! Подкурить дай! Слышь! Слышь!

В окошке мелькнула рука с зажигалкой, амбал с наслаждением затянулся и окутался дымом. Вся палата бросила свои дела и с напряженным вниманием смотрела теперь только на амбала. А тот, получив свои несколько секунд внимания, а может даже и славы, принялся быстрыми затяжками истреблять сигарету. И тут я понял, что он не просто боится, а буквально сходит с ума от страха, но бросить сигарету теперь просто выше его сил.

Кто-то в коридоре заорал дурным голосом, а следом раздался тяжелый множественный топот. Психи, как заправские солдаты первого года службы, моментально попрыгали в кровати и закрылись одеялами чуть ли не с головой. Амбал жалобно пискнул, заметался и вдруг бросил дымящийся чинарик под ближайшую кровать. Но добежать до своего места уже не успел.

Дверь с грохотом распахнулась и в палату ворвались санитары.

Один из них сразу засёк дымящийся чинарик и с яростью в голосе закричал:

— Ты что, тварь, больницу спалить хочешь?!

Чинарик затушили, амбала моментально скрутили, хоть он и был по внешнему виду намного массивнее и крепче санитаров, и принялись привязывать к койке. Амбал орал дурным тонким голосом, но на его крики внимания никто не обращал.

— Меня нельзя привязывать! — надрывался амбал, тщетно пытаясь освободиться. — У меня больное сердце! Я могу умереть! Оставьте хоть одну руку! Не привязывайте руку!

Спокойно закончив начатое, санитары исчезли также стремительно, как и появились. Амбал моментально заткнулся, словно его выключили. В полной тишине прошло несколько минут.

И тут я понял, что давно не ходил в туалет. Раньше об этом как-то не думалось, да и выбираться из своего угла на середину палаты, где отрывались психи, было как-то страшновато. А теперь, когда всё немного успокоилось, появилась возможность по-быстрому справить малую нужду. Не став мешкать, я выскользнул из-под простыни и быстро прошел к ведру с парашей. Видимо продолжая оставаться под впечатлением от последнего налёта санитаров, все продолжали тихо лежать по местам. Поэтому я спокойно сделал все дела и вернулся на свою кровать со странным чувством одержанной победы.

Вскоре пришел санитар и велел идти за ним. В коридоре он вручил мне баночку, показал, где находится туалет, и сказал я должен сегодня сдать анализ мочи. Я растерянно повертел баночку в руках и послушно двинулся в туалет. И там, разумеется, дело застопорилось: несмотря на все усилия, организм ни в какую не желал мне помочь. Мне представлялось, что сейчас я вернусь к санитару с пустой банкой, и он за это привяжет меня к койке. При мысли об этом мне стало дурно.

— Что такой хмурый, братан? — спросил какой-то парень в пижаме, входя в туалет.

— Да вот, — я растерянно покрутил баночкой.

— Да это разве проблема? — радостно сказал парень. — Давай, помогу твоему горю.