Чёрное сердце

Тишина стояла такая, что я слышала стук собственного сердца.

Повернувшись ко мне, Марек аккуратно положил свою ладонь на мою талию. Жар от его руки я почувствовала даже сквозь ткань рубашки. Вторую ладонь он зажал в своей, и сделал шаг навстречу ко мне, привлекая меня ближе.

— Просто двигайся вместе со мной, — произнес он с улыбкой на устах. — Готова?

Я кивнула, неотрывно глядя ему в глаза. Мое тело двигалось вслед за ним — Марек ступал плавно и мягко, но твердо придерживал меня, направляя. Как завороженная, я следовала за ним, словно тень за светом.

— Итак, — он убавил темп, но продолжил неторопливо двигаться по истоптанному нами снегу. — Вопросы.

— Да, — эхом повторила я. — Вопросы. И вот тебе первый: за что ты ненавидишь меня?

Мой вопрос так поразил Марека, что он даже споткнулся, но через мгновение выровнял шаг, и продолжил вести меня в танце.

— С чего ты взяла? Я вовсе не ненавижу тебя, — пробормотал он. — Просто…

— Моя семья, — подсказала я.

— Да, — согласился он. — Твоя семья. Балларды всегда враждовали с Крассенами. А твой отец… Тебе известна история о том, как он поступил с моим папой?

Я кивнула, и добавила:

— Дядя Эдвард рассказал мне. И, Марек, можешь мне поверить: я не одобряю поступков моего отца. Я его даже не знала.

— Вот как? — заинтересовался Марек. — Как это вышло?

Я сглотнула, и, собравшись с силами, произнесла:

— Моя мама была обычной женщиной. Она работала в торговой лавке неподалеку от Рогорна. И… В один прекрасный день познакомилась с лордом Кастером. Он зашел в ее лавку, поскольку проезжал мимо, а потом — пришел еще раз, и еще… Результатом этих встреч стала я. Когда мама поведала ему о своей беременности, он предложил ей избавиться от ребенка, поскольку не хотел плодить «бастардов». Мама отказалась. Она родила меня, вырастила и воспитала. До семнадцати я не знала, кто мой отец. Думала, что он погиб. Но потом мама тяжело заболела…

Я стиснула зубы и продолжила:

— Перед смертью она рассказала мне. К тому времени лорд Кастер уже был мертв.

Марек выглядел ошеломленным. Остановившись, он растерянно спросил:

— И… Он знал о том, что ты родилась?

— Да.

— И не помогал вам?

— Нет.

— Вот ублюдок, — выдохнул Марек и вдруг привлек меня к себе. Не сдержавшись, я заплакала, уткнувшись лицом ему в грудь. — Тише, тише, Стела… Все хорошо. Прости меня.

— За что? — сдавленно прошептала я. Мои плечи вздрагивали от рыданий, пока я безуспешно пыталась остановить поток слез.

— За то, что вел себя как придурок, — просто ответил Марек.

— Все нормально. Я понимаю, почему ты это делал. Я не злюсь на тебя.

Еще с минуту мы стояли, прижавшись друг к другу, в полной тишине под зимним звездным небом. Вскоре Марек провел рукой по моей спине и с досадой сказал:

— Ты вся дрожишь. Пойдем внутрь.

Возвращаться на вечеринку мне не хотелось — не было настроения, да и лицо у меня, наверное, было опухшим и некрасивым. Я покачала головой и попросила проводить меня до моего дома. Мы пошли по узкой дорожке, протоптанной между коттеджами, и всю дорогу Марек рассказывал мне о своем детстве, шутя и делясь смешными случаями. Сама не заметив как, я пришла в себя, а под конец уже хохотала, держа своего спутника под локоть.

И, конечно, я понимала, зачем он это делает. Чтобы успокоить меня.

— Вот и пришли, — улыбнувшись, Марек остановился у крыльца и спросил: — Ты точно в порядке? Если хочешь… Я могу зайти.

Я прикусила губу. Еще утром Марек смотрел на меня с презрением, а теперь в его глазах таится что-то, похожее на нежность. Он вдруг поднял руку и убрал прядь волос с моего лица, ласково отводя ее в сторону. Я смутилась, невольно дернувшись, и виновато ответила:

— Нет, спасибо. Я лучше побуду одна.

— Хорошо.

Марека мой отказ ничуть не расстроил — на прощание он коротко обнял меня, обдав дыханием макушку, и резко развернувшись, торопливо направился обратно. Я задумчиво наблюдала, как он практически бежит по тропинке — со стороны его уход выглядел как бегство.

Но думать об этом не хотелось. Я была измотана — на смену слезам пришла усталость, поэтому, оказавшись в собственной гостиной, скинула с плеч плащ и рухнула на диван. И уснула, даже не вспомнив о лекарстве от снов, предусмотрительно добавленном в заранее заваренный чай.

Мне снился замок. Старый, с трещинами в стенах, обвитых зеленым плющом. С паутиной в углах, с тусклыми портретами незнакомых мне людей, с разбитой мебелью и темнотой, царящей везде. Я брела по мрачным коридорам, вытянув руки вперед, пока не увидела вдалеке крохотный огонек от горящей свечи.

Я двинулась на свет, словно мотылек, не боясь обжечься.

Филипп. Это он держал свечу в правой руке, сидя за шатким деревянным столом в крохотной комнате без дверей. Медленно двигая ладонью вправо, он вглядывался в текст, написанный на пожелтевшей от времени бумаге, напряженно изучал каждую букву.

Я приблизилась, стараясь ступать бесшумно, но он все равно заметил меня. Вернее, почувствовал. Я видела, как его плечи дрогнули, а потом расслабились, и он тихо произнес:

— Ты опять пришла.

— Да, — откликнулась я.

— Почему сегодня? Тебя не было в другие дни.