Чёрные крылья

Но по-настоящему переполняла его гордость. Гордость за самого себя, за своих товарищей, стоявших с ним плечом к плечу в неглубокой траншее и изо всех сил стрелявших в темноту боевой ночи. Гордость за то, что больше его рукав не жжёт ненавистный Андреевский крест.

Гордость и радость, что он сможет, наконец-то, смыть этот тяжкий позор со своей души. Что клеймо предателя больше не тяготит его.

Вместо этого поганого бремя, сдавливающего виски сильнее, чем терновый венок, на его плечах теперь лежит тяжесть клятвы. Нерушимой присяги, что он дал почти год назад в дрянной гостинице агенту Чёрной Армии. Что сейчас с ним? Выполнил ли он своё задание? Даниил не знал этого. Он знал, он верил, всем сердцем верил в то, что сможет исполнить обещание, данное всему русскому народу тогда, в Ижевске. Исполнит, несмотря ни на что. Ему не смогут помешать ни чёрные громады немецких танков, ни заклинивший патрон, ни даже поганый, давным-давно споротый Андреевский крест.

Нет большего счастья для человека, чем исполнить свой долг. Нет большей радости, чем смыть с себя позор. Пусть даже и собственной кровью. Так думал русский солдат Даниил, когда звонко щёлкнула, наконец освободившаяся от застрявшего патрона пулемётная лента.

* * *

Территория, подконтрольная Чёрной Армии, окрестности Астрахани. 22 января, 1963 год.

– Ты хотел со мной что-то обсудить?

– Хотел, – согласно кивнул полковой врач. – Садись, майор.

Майор Боровой послушно сел на скрипучий стул, на который указал доктор. Теперь они оба находились по разным краям светло-жёлтого лакированного стола, заваленного медицинскими справочниками и кучами бумаг. По правую руку от доктора стояла металлическая лампа, дававшая тусклый свет. Впрочем, выполняла она скорее рудиментарные функции, на дворе было всего лишь два часа дня и стемнеть ещё не успело.

– Так о чём… – начал было майор, однако военврач опять его перебил.

– Сколько мы с тобой знакомы, Жень? – спросил он, устало снимая с переносицы круглые очки.

Майор пожал плечами.

– Лет семь, наверное, нет?

Врач устало кивнул, соглашаясь.

– Семь лет… – в его голосе вдруг прорезалась такая печаль, что Евгению Боровому вдруг показалось, что его друг сейчас взвоет по-волчьи. Однако, доктор всё-таки сумел взять себя в руки. – Да, наверное. Ты же знаешь, что я воцерковленный?

– Конечно знаю, Кирилл, – поражаясь очевидности вопроса, ответил майор. – Ты поэтому и в армию не пошёл.

– Вот тут-то ты ошибаешься, в армию я пошёл, – военврач с улыбкой кивнул на свои погоны. – Просто отказался брать в руки оружие. Сказал тогда, что смогу послужить Чёрной Армии много лучше, если буду спасать жизни, а не отнимать их. Чуть не расстреляли, помнишь?

Евгений помнил эту историю. Тогда они с Кириллом ещё не были знакомы и он, стоя на призывном пункте, всё поражался, какой нужно быть сволочью, чтобы отказываться служить своей стране. Оказалось – очень рукастой и умной сволочью. Такой, которую солдаты полка готовы носить на руках в благодарность за спасённые жизни и конечности.

– Помню, а ты к чему это? – спросил майор, всё ещё не понимая сути вопроса.

– Тогда скажи мне, – попросил его военврач. – Против кого мы сейчас сражаемся?

– Против немцев… – непонимающе начал Евгений, однако натолкнулся на злобный взгляд друга.

– Я прекрасно понимаю, что не против зулусов, – раздражённо огрызнулся он. – Я имею в виду, против какой конкретно части? Какой дивизии, полка, что там сейчас против нас?

– А, – просиял Боровой, наконец-то понимая, что конкретно от него хотят. – Против поволжских немцев воюем. «Волжский легион». Набрали и обучили колонистов немецких и теперь обороняют, как они думают, «свои» дома. Драться, правда, умеют. Это не какой-то сброд с винтовками. Настоящие звери.

– По количеству раненых я уже понял, что это не пионеры с ножичками перочинными, – задумчиво пробормотал Кирилл. – Звери… Как ты ладно выразился-то, Жень, я бы лучше не придумал. Скажи мне теперь вот что…

Военврач поднял свои карие глаза на майора и, не мигая, спросил:

– Могу я попросить тебя об одной услуге?

– Конечно, – Евгений был ошарашен, однако виду не подал. – Всё, что в моих силах.

– Не бери их в плен, – ровным, но холодным голосом попросил доктор.

На секунду в помещении повисла довлеющая тишина.

– Не понял?

– Не. Бери. Их. В. Плен, – медленно, с расстановкой произнёс доктор. – Ни одного человека, ни солдата, ни офицера, ни единого сраного легионера. Расстреливай на месте, не давай им времени поднять рук, делай что угодно, но не бери их в плен!

– Хорошо-хорошо, – поспешил успокоить разбушевавшегося друга Боровой. – А как же тогда…

– В жопу шестую заповедь! – рявкнул на это военврач. – В жопу! Убивай их всех! До единого!

– Я понял, понял, – состояние боевого товарища всё сильнее беспокоило Евгения. – Ты можешь толком объяснить, что случилось?

– Что случилось?! – окончательно рассвирепел Кирилл. – Рейхскомиссариат Московия случился! План «Ост» случился! Поволжские немцы случились! Вот что случилось!..