Чёрные крылья

Все знали, что тянутся последние дни господства Германии над Альбионом. В разразившейся гражданской войне рейхспротекторат принял сторону Геббельса, и по всей Британии установилось военное положение. Как ни старались вездесущие сторожевые псы нового фюрера скрыть информацию о том, что Фатерлянд в огне, слухи всё равно просочились. А затем они были подтверждены всё тем же Сопротивлением, что перехватывало радиосообщения с материковой части Европы, разделённой теперь, как и два десятилетия назад, бесчисленными линиями фронтов. СС под руководством Гейдриха арестовали собственного же рейхсфюрера, заняли Берлин и Западную Германию и объявили о начале священной войны против предателей и сибаритов, поставивших Великогерманский рейх на грань уничтожения. Геринг, чьи лояльные части сумели занять восточные и северные области Германии, немедленно вгрызся Гейдриху в глотку. А пока эти двое со всей дури мутузили друг друга, сжигая города и убивая собственных же соотечественников, Геббельс, по-настоящему легитимный наследник Гитлера, заполучивший в распоряжение лояльную Центральную и Южную Германию с Австрией в придачу, ударил в спину им обоим. И не помогли никакие договорённости, которые он составлял с Герингом накануне кончины фюрера. Впрочем, может не всё так однозначно?

Весь Pax Germanica[1] разрушился в один момент. Колонии в Африке атакуют остатки британских армий и бельгийцев. На востоке наступают русские, все эти двадцать лет ютившиеся на Урале. На западе американский десант занял Исландию, а французы вспомнили о своей национальной гордости.

Настал черёд севера. Наступил роковой день для Британии, тот самый день, когда её народ предал собственные же традиции. Великий английский стоицизм, воспетый Киплингом, прославленный в веках герцогом Веллингтоном, лейтенантом Бромхедом и Уинстоном Черчиллем, сегодня был предан забвению. Вместо него наружу, из глубины веков, вылезла древнесаксонская ярость, дыша на лица работяг, студентов и подпольщиков жарким песком средневековой Акры, конским потом и нечеловеческим криком Ричарда Львиное Сердце, дерущимся без доспехов плечом к плечу со своими солдатами.

Трафальгарская площадь напряжённо молчала. Тысячи разгневанных англичан со злостью напирали на немногочисленные ряды эсэсовцев. Те отвечали им вскинутыми винтовками и мушками, совмещёнными с перекрестьями. Замер, казалось, весь Лондон. Лишь люди муравьиными ручейками стекались к главной площади города.

– С Новым Годом и Рождеством вас, суки!

Никто не мог взяться объяснить, откуда раздался этот возглас. Никто не проследил за тем, откуда прилетела бутылка с горючей смесью. Никто не знал, кто из эсэсовцев выстрелил первым. Никто даже не мог предположить, что ту женщину, что повела людей на строй, ощетинившийся винтовками, звали Маргарет.

Впрочем, свою известность она получит чуть позже. Её назовут «Железной леди», она проведёт свой народ через все бури и невзгоды, её имя будут носить улицы и корабли, проспекты и целые острова. В её честь королевская семья даже переименует центральную площадь Лондона, преклоняясь перед заслугами этой свирепой и отважной женщины.

Но это всё будет потом. А пока, ревущая и обезумевшая от гнева толпа, сжимая в руках камни, палки и коктейли Молотова, идёт прямо на ощетинившееся стволами оцепление.

Вторая битва за Лондон началась.

* * *

Рейхскомиссариат Московия, Леебштадт. 5 января, 1963 год.

Франц Гальдер пил. Несмотря на бурную молодость и зрелость, в последние годы он вообще редко притрагивался к спиртному. Здоровье, расшатанное старостью и промозглыми ветрами бывшей русской столицы, начало давать о себе знать. Болели старые раны, болели раны новые, вызванные истощённостью его организма. Болели нервы, заставляя старого генерала по полночи ворочаться в своей постели, мучаясь бессонницей и мочевым пузырём.

Разве кто-то мог представить, что всё закончится именно так?

Начальник генштаба и потомственный офицер теперь вынужден прозябать в этой дыре, ощущая, как славянские орды с каждым днём приближаются всё ближе и ближе. Где они сейчас? Под Гудерианбургом? Рвутся к Гренцу или, как его называют русские, Нижнему Новгороду? Под Ижевском он потерял в котле минимум четыре немецкие дивизии. Четыре! Из двенадцати! Власовцев вообще никто не считал, русские убивают их даже в больших количествах, чем его, Франца, соотечественников. У немца хотя бы есть шансы попасть в плен и попытаться пережить зиму в суровых и бесчеловечных сибирских лагерях. Коллаборационистов же расстреливают на месте, не жалеют никого. Впрочем, это не придаёт власовцам смелости. Те, по донесениям командиров, дрожат, словно осиновые листья на ветру и массово дезертируют, надеясь либо раствориться среди местного населения, либо влиться в ряды наступающей Чёрной Армии.