Чёрные крылья

Лишь один Олег не проявлял видимого беспокойства. Он стоял, внимательно смотря Саблину прямо в глаза, и не обращал внимания на падающие на его лицо снежинки.

Валерий протянул ему руку на прощание:

– Ну, давай.

– Давай, – ответил контрабандист, пожимая протянутую ладонь. – Ты, если что, прости меня.

Саблин лишь махнул рукой в ответ, как бы давая понять, что прошлое осталось в прошлом.

– И ты меня тоже, если было что не так. Удачи тебе. Надеюсь, ещё свидимся.

– Я тоже надеюсь, – сказал Олег таким тоном, что сразу становилось ясно, что в живых он Саблина увидеть не ожидает.

На смену отошедшему в сторону Олегу подошла Олеся. Она, несмотря на порядком мешающие лыжи, обняла Саблина и тихонько всхлипнула.

– Валер… ты это… аккуратнее, – всё, что она смогла из себя выдавить.

– Обещаю, – глупо сказал Валерий, прекрасно понимая, что слово своё он в этот раз не сдержит. – Олесь, могу я тебя попросить об одной услуге?

– Да, конечно. Что ты хочешь? – она отстранилась от подпольщика и мокрыми глазами взглянула на него.

– Доведите, пожалуйста, с Олегом это дело до конца. Это наш последний шанс, понимаешь? Мы двадцать лет его ждали и, возможно, не дождёмся уже никогда, если вы не справитесь. Я не могу требовать от вас жертвовать жизнью, но… сделайте так, чтобы Джеймс дошёл, хорошо?

– Хорошо, Валер, – она ещё раз всхлипнула. – Мы постараемся. Очень сильно постараемся.

Чмокнув Валерия в небритую щёку, она отошла к своему супругу. Настала очередь Джеймса.

– Ну, вот и всё, да? – спросил американец.

– Похоже, что так.

– Страшно? – поинтересовался Джеймс.

– Наверное, – пожал плечами Саблин. – У меня такое чувство, будто я вступил на какой-то мост, по которому идти могу только вперёд. И неважно уже, страшно мне или нет. Потому что выбора у меня, по сути, никакого нет. Остаётся только идти вперёд, что бы ни случилось.

– Странный ты человек, Валера.

– Какой уж есть, – хмыкнул ему в ответ Саблин. – Одного я всё-таки боюсь.

– И чего же?

– Того, что вы не дойдёте. Понятное дело, что рассвета я, скорее всего, не увижу. Это не обидно и не страшно. За правое дело умирать вообще не страшно, знаешь ли. Я боюсь лишь того, что всё это будет напрасно. Что рассвет завтрашнего дня не увижу не только я, но та самая страна, над которой уже как двадцать лет висят непроглядной темью сумерки, тень огромных хищных крыльев. Вот чего я боюсь, Джеймс.

– Я, кажется, понимаю, – немного помолчав, произнёс американский разведчик. – Наверное, если бы я был на твоём месте, я чувствовал то же самое. Знаешь, это, наверное, немного наиграно прозвучит, но мне жаль, что так всё вышло. Мы, наверное, могли бы стать чертовски хорошими друзьями.

– А вот мне – ничуть не жаль, – улыбнулся ему в ответ русский подпольщик и крепко обнял. – С Богом, друг.

– С Богом.

Теперь вся троица повернула, и друг за другом пошла на север. Они займут заранее обговорённую позицию и будут ждать сигнала. Саблин был уверен, что они его ни в коем случае не пропустят.

Полчаса. Он даст им ровно полчаса. А затем он и весь его отряд пойдут на штурм. Последний в их жизни.

Валерию почему-то резко захотелось водки. Он вообще был человеком слабо пьющим, но сейчас, когда между жизнью и смертью для него существовал лишь тридцатиминутный отрезок времени, для успокоения души хотелось именно этой горькой, резкой и отвратительной жидкости.

– Командир, – услышал он из-за спины.

Саблин повернулся. Перед ним полукругом собрались его бойцы. Все семеро.

– Вам чего, ребята? – спросил он.

– Командир, мы вот чего сказать хотим, – начал Андрей, щупленького вида человек, с наголо обритой головой. В руках он баюкал противотанковый гранатомёт. – Ты не беспокойся за нас. Мы своё дело сделаем. Понятное дело, поляжем все, даже не говори ничего, и так ясно, что шансов у нас нет. Но мы не разбежимся. А то один раз так уже было: этот, значит, коммунист, этот – монархист, а тот ещё какая сволочь. И каждый на себя одеяло тянет. И в итоге что? Гавкаем сидим, как собаки, друг на друга, а толку ноль. Немец в Москве сидит, японец всю Сибирь занял, а мы по своим будкам разбежались и лаемся. Так и не поняли, что враг у всех нас общий. Так что, лучше уж так, лучше уж пусть этот американец свои разведданные «чёрным» отнесёт, лучше уж мы здесь все пулям поклонимся за это, чем дальше вот так, по-скотски. Как Суслов и его ветошь марксистская!

Остальные лишь кивнули в знак согласия с Андреем.

– Понятное дело, – продолжил гранатомётчик. – Что нас даже не вспомнят, если у них всё получится. И что не я буду флаг на Кремлём поднимать. Да мне даже простой медали не дадут, хорошо, если японцы хоть крест деревянный над могилой поставят. Только ведь, это всё равно не зря будет, правда?

– Правда, – сглотнув, ответил Саблин. – Только вот, с чего ты взял, что нас помнить не будут?

Андрей ехидно и слегка печально улыбнулся.

– А что, скажешь, не так? Скажешь, памятники нам поставят во весь рост? В Новосибирске где-нибудь или в Магадане?