Чёрные крылья

Я не знаю, почему я предложил именно этот метод. Наверное, во мне действительно говорил человек, большую часть своей сознательной жизни проживший в Чёрной Армии. В том месте, где на каждого двадцатилетнего молодого парня в военной форме смотрят как на надежду, как на пробуждающегося титана, готового вымести стальной метлой всю грязь с нашей земли. И, что самое важное, просто неспособного на предательство. Я смотрел в глаза власовца и видел Артёма, мальчишку-героя, который, едва-едва начав брить бороду, уже уничтожил одного из главных врагов нашего народа.

Я смотрел на него и верил, отчаянно верил в то, что у нового, не обезображенного горестью поражения поколения, всё же осталось ещё что-то святое.

– Я не знаю слов, – виновато ответил сын Трофима.

– Повторяй за мной. «Я верю, прежде всего, в Россию: единую, неделимую, непобедимую…», – начал проговаривать я слова Клятвы.

– «Я верю, прежде всего, в Россию: единую, неделимую, непобедимую…», – как заведённый, повторял он за мной.

На втором предложении, я понял, что не ошибся. Я видел, как парень вёл себя, произнося слова самой главной и самой священной присяги в его жизни. Плечи распрямились, спина сама по себе приняла устойчивое вертикальное положение, а глаза… Боже, ради тех перемен, что происходили с его глазами, стоило, наверное, жить.

Его зрачки, карие, коричневые, бездонные зрачки, впервые за всю его недолгую жизнь, наполнялись смыслом.

Как только наш импровизированный дуэт, клявшийся друг другу в самом сокровенном, закончил произносить эти священные слова, я с улыбкой вложил нож обратно в ножны.

* * *

– Значит, в Казань? – спросил Даниил, приканчивая свою порцию и рукавом вытирая грязные губы.

Я, сытно развалившись на кровати, лишь кивнул. Отпираться смысла не было. Здесь, в Приуралье и Поволжье это был единственный крупный город и транспортный узел. Есть ещё конечно Волгоград или Волгаштаат, как он сейчас называется, но идти до него мне точно резону не было. Так что древняя столица татарского ханства была единственным адекватным выбором.

– Как собираешься добираться? – продолжил юноша во власовской форме, бегая глазами по столу, в надежде найти чем ещё перекусить. Кажется, их в казармах тоже не очень хорошо кормят. Или же голод в солдате просто-напросто неистребимое явление, не зависящее от страны, эпохи и рода войск.

Я пожал плечами.

– Как и обычно, пешим ходом.

– А не одуреешь? – спросил Даниил. – У нас метеорологи говорят, что похолодает сейчас. Да и идти прилично, тоже по лесам да оврагам.

– Делать-то нечего, – я был абсолютно равнодушен к сочувствию Даниила. В том плане, что, несмотря на то, что этот парниша за последние несколько часов для меня превратился из предателя в симпатичного молодого человека, его жалость ничего не могла изменить. Я изначально был готов к долгим многодневным переходам. Притом обязательно по каким-то болотам да буеракам, соблюдая необходимые меры предосторожности, особенно на начальном этапе своего пути, когда местные приграничные гарнизоны ещё достаточно чутки. – Или у тебя какие-то другие варианты есть?

Последнюю фразу я сказал скорее из вежливости, чем действительно надеясь на какой-либо результат. Тем не менее, Даниил кивнул.

Как-то всё слишком быстро переменилось. Ещё до захода солнца мы с Даниилом готовы были разорвать друг друга на клочки: я за Андреевский крест на его рукаве, он за нож у горла его отца. Теперь же, когда время неумолимо приближается к полуночи, а недавняя жертва моей праведной ярости отчаянно храпит на кровати в углу комнаты, мы болтаем, как ни в чём не бывало, а от взаимной злости не осталось и следа.

Как оказалось, Даниил действительно не был предателем. Идея пойти в РОА принадлежала его отцу, старику Трофиму, которому, как и любому честному человеку, коллаборационисты были ещё более ненавистны, чем их хозяева. Тем не менее, он своей крестьянской мудростью понимал, что всегда лучше иметь своего, можно сказать, родного человека в рядах неприятеля. И поэтому сознательно, после долгих споров, убеждений и диспутов, послал своего сына записываться в РОА. Правда, за отсутствием какой-либо связи с Чёрной Армией или местным народными мстителями, деятельность его в армии предателей была пока безрезультатной. Если, конечно, не считать за результаты увеличенный паёк для него и для его престарелых родителей, что само по себе неплохо, но на картину в целом влияет мало.