Чёрные крылья

И всё-таки, кое-что полезное я от него узнал. Даниил и его отец были не единственными такими умными. Очень много местных семей отдавали своих детей на службу рейхскомиссариату. Кто-то сознательно, как Трофим, формируя ненадёжную прослойку в рядах армии Московии. Кто-то из более низменных побуждений, надеясь урвать кусок пожирнее. Объединяло их то, что в случае крупномасштабных операций они немцам не союзники. Скорее уж, срезав синие полосы с рукавов, перейдут на нашу сторону. Конечно, это не было похоже на какое-либо организованное подполье, но всё-таки, наводило на интересные размышления.

Обо всём об этом рассказал мне сам Даниил, пока мы с ним были заняты поздним ужином. Увольнительная у юноши кончалась завтра в десять, так что он принял решение остаться с нами в гостинице до утра.

– Варианты есть, – ответил он на мой вопрос.

– И какие же?

Даниил ненадолго задумался, подняв взгляд к потолку и подперев кулаком подбородок.

– Через неделю из Ижевска отходит караван, как раз в Казань. Торговцы, офицеры РОА, «фольксдойче». Дело обычно, раз в месяц такая процессия обязательно курсирует между городами, связь всё-таки надо поддерживать. Я могу попытаться тебя туда пристроить.

Я недобро усмехнулся.

– Предлагаешь мне, липовому «фольксу…» сунуть голову прямо в осиное гнездо? Как думаешь, за сколько часов они меня разоблачат?

– У тебя разве никогда не было такого, что необходимая тебе вещь лежит на самом видном месте, а найти ты её всё равно никак не можешь? – улыбнулся Даниил. – Вот то-то и оно. Кто будет искать агента Чёрной Армии в транспортном караване, куда битком набились офицеры-власовцы и лица немецкой национальности? Да никому это и в голову не придёт.

Я кивнул, соглашаясь. Логика в его словах и правда была.

– Допустим. А дальше что? Хочешь сказать, что по прибытию славян-недочеловеков, будь они хоть трижды власовцами, не возьмёт под своё «заботливое» крылышко гестапо? Хочешь сказать, что в городе, битком набитым немецкими офицерами и их семьями, не будет даже банальных мер безопасности? Ни за что не поверю.

Настало время улыбаться уже Даниилу.

– Славян может быть и возьмут. Только ты-то – «фольксдойче», с тебя взятки гладки. Тем более, немецкий ты наверняка знаешь, а удостоверение твоё ни разу не липовое, руку на отсечение даю.

Я снова согласно кивнул. Удостоверение действительно было настоящее, заверенное отделением гестапо по Москве. Даже печать стояла. Всё в порядке, всё по орднунгу, как немцы любят. Единственное, что настоящего обладателя этого важного документа давным-давно в живых не было, а на месте его бородатой морды стояла моя, вполне опрятная фотография, не так давно вклеенная.

– Тогда, чего ты опасаешься? – довольно спросил Даниил, откидываясь на спинку деревянного стула и закидывая руки за голову, сжимая их в замок. – Тем более, будь уверен, что комендант гарнизона уже в курсе про твои выходки на заставе и рынке. Ты повёл себя как настоящий немец, и претензий к тебе никаких не будет, и никто твоему появлению в караване сильно не удивиться.

– Я всегда опасаюсь, – ворчливо буркнул я, понимая, что, по сути, Даниил прав. С караваном идти было бы сподручнее, да и подозрений это вызовет намного меньше, чем если бы я заявился в Гудерианбург своим ходом.

– Подумать нужно, – продолжил я.

Даниил лишь слегка развёл руками, как будто другого ответа он от меня и не ожидал.

– Думай, кто же тебе не даёт. Только вот ответ мне, пожалуйста, дай до завтрашнего утра. Потому что больше у меня увольнительных не предвидится, а если ты припрёшься ко мне в казарму, то начнут возникать ненужные вопросы.

Он, широко раскрыв рот и обнажив два ряда слегка пожелтевших зубов, сладко зевнул.

– Насчёт, кстати, утра. Я бы прямо сейчас лёг. Хочу, знаешь ли, отоспаться.

Я лишь согласно кивнул, начав постепенно готовиться ко сну. Через минут двадцать Даниил уже громко вторил своему отцу, солидно похрапывая. Я же проворочался чуть дольше, обдумывая предложение моего нового знакомого. Впрочем, это было излишне. Свой ответ я и так уже знал.

[1] Объединённое государственное политическое управление. Госбезопасность СССР в двадцатые-тридцатые годы. В нашем мире позже реформировано в НКВД.

[2] Т. н. «хиви». С немецкого – добровольные помощники. Добровольцы из местного населения, завербовавшиеся в службу к оккупантам. В нашем мире такая «вербовка» происходила чаще всего принудительным методом.

Глава четвёртая Чёрная смола

«Брызнут на веки кровавой росой,

Вздрогнешь, прозришь и увидишь, скорбя:

Вот он, последний решительный бой.

Каждый из множества – сам за себя.

А из промозглых полесских болот

Веет дыханьем библейских пустынь:

В души, в сердца и в источники вод

Медленно падают звезды Полынь».