Чёрные крылья

Я не бью женщин. Из принципа, из офицерской чести, из крепкого деревенского воспитания, раз и навсегда вбившего мне в голову, что «девочек бить нельзя». Но эта фурия просто не оставляла мне выбора. Она вцепилась в моё предплечье мертвой хваткой, едва ли не кусаясь, и не давала мне продолжить мой побег. А тем временем, до левого уха всё отчётливее доносился топот моих преследователей. Шансы оторваться от погони таяли не просто с каждой секундой, их с каждым мигом становилось всё меньше и меньше. Так что медлить было больше нельзя. Коротко замахнувшись, я засадил кулаком ей точно в челюсть, от чего эта неравнодушная оккупантка села задницей прямо в снег, растеряно похлопывая на меня ресницами и наливаясь лиловым цветом на месте удара. Впрочем, у меня не было времени её рассматривать. Она была лишь мимолётным русоволосым фантомом на моём пути, лет пятидесяти на вид. Из тех особых примет, за которые сразу цепляется глаз опытного разведчика – лишь желтоватый блеск медали в форме железного креста со свастикой внутри. «За выслугу лет в партии».

Тем временем, бешеная гонка продолжалась. Эсэсовцы наступали мне на пятки, а на одной из улиц к ним присоединился ещё и отряд военной полиции, численностью в четыре человека и вооружённый уже куда лучше, чем небольшая эсэсовская тройка, которая изначально готовилась брать невооружённого и расслабившегося агента. Если до этого оставалась надежда уйти от погони или разделаться с преследователями где-то в узком переулке, то теперь и этот призрачный шанс растворился. С автоматчиками мне просто-напросто не справиться, к тому же, теперь они меня точно задавят числом.

Необходимо было срочно что-то предпринять.

Прижавшись спиной к краю одного из домов, я почувствовал, как что-то твёрдое упирается мне в подмышку. Недоумённо сунув руку за пазуху, я с удивлением нащупал под толстым слоем пуховика рукоять конфискованного у полицаев револьвера. В пылу погони я совсем забыл про него. Конечно, я зарёкся из него стрелять, но другого выхода у меня не было, меня натурально припёрли к стенке. Аккуратно высунувшись из-за угла, я мгновенно увидел семёрку, гнавшуюся за мной через половину города. Впереди всех, словно Цезарь местного разлива, бежал достопамятный лейтенантик, не так давно опознавший меня и желавший, видимо, первым скрутить опасного агента Чёрной Армии. Ему и предстояло получить первому.

Быстро прицелившись, как можно дальше вытянув руку, я спустил крючок. Эсэсовец тут же запнулся и упал прямо под ноги автоматчику из военного патруля. Что же, видать судьба у него такая – вечно путаться под ногами.

Впрочем, моё ликование продлилось недолго. Несмотря на бардак, вызванный бесчувственным телом их командира, а также сбитым с ног солдатом, немцы ничуть не растерялись. Почти мгновенно по моему укрытию начали барабанить автоматные очереди, выбивая из стен облачка бетонной крошки. Я тут же отодвинулся от края здания, чтобы не быть задетым шальной пулей. Как только огонь на подавление слегка утих, я снова высунул руку и выстрелил, на этот раз вслепую. Не знаю, принесло ли это какие-то ощутимые плоды, но преследователи на некоторое время затихли, давая мне пару секунд, чтобы оглядеться.

По всему получалось, что я сам себя загнал в западню. Место, куда я, не видя перед собой дороги, забежал, оказалось небольшим тупичком, зажатым с трёх сторон домами. Конечно, был ещё один выход, как раз тот, из которого я пришёл, но соваться туда сейчас – означало получить парочку не смертельных выстрелов по ногам. Просто, чтобы не брыкался.

Из-за угла послышался шорох. Я снова выстрелил не глядя. Шорох прекратился. Прекрасно, теперь у меня осталось всего три патрона. Преследователей у меня, как минимум, шестеро. К тому же, к ним наверняка бежит ещё подмога, заслышавшая грохот выстрелов.

Быстро и сосредоточенно бегая глазами по окружавшему меня тупику, надеясь найти выход из сложившейся ситуации, я вдруг зацепился взглядом за чугунный кругляшок, едва видневшийся из-под стоптанного сугроба. Одним скачком я оказался около него и принялся яростно, по-собачьи, разгребать снег руками. Моя догадка подтвердилась – передо мной оказался банальный канализационный люк. Воровато оглядевшись, чтобы убедиться в том, что бетонные стены до сих пор прикрывают меня от подлого выстрела в спину, я изо всех слез напрягся, пытаясь поддеть тяжеленую крышку пальцами. Получилось не сразу и ценой содранных вместе с мясом ногтей, но в конечном итоге чугун с диким скрежетом поддался, открыв передо мной зловонное чёрное чрево городской канализации. В первую секунду меня едва не стошнило от резкого запаха помоев, но я всё-таки пересилил себя и, последний раз хватив ртом свежий воздух, нырнул прямо в люк.