Чёрные крылья

Это чувство – самое страшное. Самое душное, рвущее горло стальными когтями. Я специально проверял, есть ли за мной хвост, петлял переулками, обходил нужные мне районы по широкой дуге, даже сам один раз едва не потерялся среди узких, заброшенных московских улочек. Тех самых, до которых не дотянулись руки немецких строителей, и чьё лицо ещё не обезображено ни бруталистской немецкой архитектурой, ни трущобами, которые развели мои оскотинившиеся соотечественники. Тем не менее, ощущение взгляда в спину не исчезало. В конце концов, я решил, что это ни к месту разыгралась присущая любому разведчику паранойя, а посему, в последний раз оглянувшись и не заметив скрытых наблюдателей, сделал ещё одну попытку прорваться под землю. Пятую по счёту. Которая, к счастью, оказалась успешной.

Дело всё в том, что система «Метро-2» была тесно связана с обыкновенным московским метрополитеном, заброшенным сразу после оккупации города. Немцы им и подавно не пользовались, предпочитая передвигаться по усохшей Москве с помощью наземных видов транспорта. Тем более, к этому располагала и демографическая ситуация, в виде населения, уменьшившегося до менее чем миллиона немцев. Славян же никто не считал. Московское метро закрыли за ненадобностью, так что попасть в него было той ещё задачей. Некоторые входы были завалены обрушившимися кусками бетона, некоторые – специально заварены, однако же я справился.

Я резко остановился и крутанулся на сто восемьдесят градусов, надеясь всё-таки уловить хотя бы тень движения моего неведомого преследователя. Ничего. Всего лишь тёмная пустота заброшенного подземного тоннеля. На всякий случай я достаю ещё одну свечу из своих запасов и запаливаю её об обжигающий огарок. Вокруг меня становится чуть светлее, но не настолько, чтобы я смог обнаружить невидимого врага. Конечно, если этот враг не плод моего воображения.

Постояв пару минут, пристально вглядываясь в темноту, я продолжил свой путь. Кусок почти расплавившегося воска адски жёг левую руку. Мгновение поколебавшись, я с руганью бросил его себе под ноги. Громко зашипев, огарок немного поболтался на поверхности воды, а затем моментально пошёл ко дну, растворившись в талом ручейке и бетонной пыли, поднятой со дна. В подземке сразу стало чуть темнее.

Через минут двадцать ходьбы я нашёл то, что так долго искал. Станцию, наверняка находящуюся где-то под старым советским госучреждением, которое было необходимо эвакуировать одним из первых. Хоть уровень воды и поднялся, из-за чего я вымок до колен, но до перрона она не доходила, так что я спокойно подтянулся на руках и с блаженством растянулся на холодном и пыльном мраморе. Конечно, вкупе с мокрыми ногами я рисковал получить что-то совсем неприятное, типа отмороженных почек или воспаления лёгких, но в данный момент мне было как-то всё равно. Я порядком устал, аккуратно бредя по полузатопленному тоннелю, старательно при этом высматривая в мутной воде хлипкие гнилые шпалы, чтобы, не дай Бог, не провалиться между ними и не сломать к чертям собачьим ногу. Этот идиотский поход так сильно меня вымотал, что кровавый кашель или боль при мочеиспускании – последнее, о чём я волновался.

Откуда-то справа послышался тонкий крысиный писк. Приподняв свечу, я посмотрел в ту сторону, откуда он доносился. Крупный, но худой серый пасюк, встав на задние лапки, внимательно и удивлённо разглядывал меня своими чёрными бусинками глаз. В конце концов, решился подойти. Подполз к раскрытой ладони, лежащей в толстом слое пыли, принюхался. Мне пришлось чуть-чуть дернуть разжатыми пальцами, прежде чем любознательный зверёк отпрыгнул и, припав мордашкой к земле, отчаянно зашипел. Я не стал его больше пугать. Немного успокоившись, крысюк кинул на меня прощальный, полный опаски взгляд и скрылся в темноте. Я же, стянув сапоги, принялся разматывать промокшие портянки. Ноги стоило хоть чуть-чуть просушить, а тряпки – выжать. Не Бог весть что, конечно, но всё же…