Чёрные тени красного Петрограда

31 марта, идя по цепочке, начальное звено коей обнаружилось на мостовой Лахтинской улицы, агенты угрозыска вышли на некоего гражданина Берваха. Его сцапали при попытке сбыта сорокарублёвых дензнаков собственного изготовления. Преступника отконвоировали в районный комиссариат; там он попросился в уборную и, пока милицейские караулили у двери, вылез в окошко, спустился вниз по водосточной трубе и был таков.

Тёмная и мрачная Петроградская сторона сделалась царством фальшивомонетчиков. В июне восемнадцатого была раскрыта целая фабрика по изготовлению фальшивок сорокарублёвого достоинства. Центр синдиката — закоулки возле Малого проспекта Петроградской стороны; филиалы — в других районах города. В одну ночь, с 7 на 8 июня, сотрудники следственной комиссии Петроградского района Николаев и Ажгирей в сопровождении вооружённой охраны нагрянули по трём «нехорошим» адресам. В квартире 1 дома 29 по Большой Зелениной улице ими была обнаружена серия свежеотпечатанных денежных бумажек. Литографическое оборудование для их изготовления нашлось на Ропшин-ской улице в доме 4/6, в квартире 20.

Идя по следу, петроградские «сыскари» вторглись в чужой район: третий оприходованный ими адрес — респектабельная Фурштатская улица. Там обитал известный в городе художник Гуковский. Как выяснилось, именно он, в соавторстве с тёмными личностями Фёдоровым и Янковским, рисовал фальшивых орлов и писал предостерегающие надписи на поддельных сорокарублёвках.

В ходе операции было арестовано десять человек, изъяты килограммы фальшивых денег.

Подделывали и мелочь. Ещё в царское время начался выпуск мелких бумажных денег и марок номиналом до пятидесяти копеек, имеющих хождение наравне с разменной серебряной и медной монетой. При «Временных» и при Советах объём этой платёжно-бумажной массы резко увеличился. Выпускалась мелочь в огромных количествах, листами и рулонами. По сообщению «Красной газеты», 27 марта 1918 года при попытке сбыта фальшивых марок двадцатикопеечного достоинства были арестованы граждане Иванов, Хилькевич, Русаков, Брюкнер, Мюллер, Бур-лов и организатор изготовления Аленин (в других источниках — Алёхин). У этого последнего произвели обыск, в ходе которого нашли все приспособления для печати фальшивок. И ещё кое-что, а именно — аппарат для выгонки спирта. Самогонщика и фальшивомонетчика препроводили в комиссариат, откуда тот, однако, бежал, как сказано в газетной заметке, «через форточку со второго этажа без сапог и шинели».

С разгромом этой шайки производство поддельной мелочи не прекратилось. 30 мая в мелочную лавку на Лиговке пришла за кой-каким товаром местная домохозяйка; расплачиваться стала двадцатикопеечными марками, в коих опытный глаз хозяина распознал фальшивку. Дамочку задержали; от милиции она не скрыла, что марки приобрела у гравёра Юдина, проживающего по Невскому проспекту, дом 27. К нему явились с обыском и обнаружили море фальшивых марок — на 128 тысяч рублей. Арестованный Юдин показал: марки отпечатаны обычным путём в типографии «Север», Невский проспект, дом 140. Поехали туда — и нашли ещё марок на 300 тысяч рублей.

Четверть фунта мыла на едока

Но любые деньги — крупные, мелкие, настоящие, поддельные — обесценивались стремительно. До революции хлеб стоил 3 копейки за фунт, в августе семнадцатого — 12 копеек; в июне восемнадцатого на чёрном рынке — 15–20 рублей за фунт, а то и дороже. Цены на сахар достигли 40 рублей, на творог 7-10 рублей за фунт; на яйца — 3–6 рублей за штуку. Пуд муки только за месяц — с середины мая до середины июня 1918 года — подорожал втрое, с 50 до 150 рублей; в той же пропорции выросли цены на картошку: до 60 рублей за пуд. Правда, это были спекулятивные цены, а со спекуляцией Советская власть беспощадно боролась.

Но по твёрдым ценам продовольствие можно было добыть лишь при наличии карточек. Карточки же в июне 1918 года отоваривались следующим образом: на месяц по жировому купону 14 фунта масла, по мясному купону 1 фунт солонины, по так называемому свободному купону 1 фунт рыбы и 1 селёдка; кроме того, в постановлении продкомиссии Петросовета говорится о выдаче мыла «по фунта на едока (так и сказано! — А.И.-Г), дополнительно 1 фунт на ребёнка». Хлебная норма колебалась от ⅛ до ¼ фунта в день.

И по таким нормам карточки можно было отоварить не всегда. 12 мая, например, Управа петроградского продовольственного совета сообщала: «Ввиду полного истощения запасов муки в Петрограде отпуск муки по рецептам врачей (!) временно прекращён». При этом принудительному изъятию у населения подлежали все запасы, превышающие норму, а именно: запасы хлеба, мучных изделий и муки, остатки мукомольного производства (пыль, смётки) — всё, что свыше 10 фунтов; мясо всех видов, солонина и сало — свыше 3 фунтов; жиры, масло коровье и растительное — свыше 2 фунтов; сахар во всех видах, крупы, молоко, чай, жировые суррогаты — свыше 20 фунтов; а также сено, овёс, комбикорма…