Чёрные тени красного Петрограда

29 мая в магазин Зотова, где в ожидании какого-нибудь запретного товара коротали время постоянные посетители, заявился бывший чиновник Меняйленко. Отведя в сторонку приказчика, он предложил тому спирту по сходной цене. Осторожный приказчик отказался, но беседу услышали братья Мошковы, а за ними подтянулся и гражданин Меркулов. С этими тремя Меняйленко заключил выгодную сделку: продал им несколько бутылок прозрачной жидкости с запахом этилового спирта. Трое покупателей быстрым шагом проследовали по домам, немедленно выпили… И все трое в страшных судорогах отдали богу душу сразу же после употребления жидкости внутрь. Меняйленко был быстро «вычислен» и доставлен в комиссариат милиции. На его квартире произведён обыск, в ходе которого обнаружены 7 бутылок ацетина — ядовитой спиртосодержащей смеси, предназначенной для разжигания керосинок и прочих кухонных приборов. Бедняга Меняйленко сокрушённо сознался в незаконной торговле спиртным, но, крестясь, божась и призывая Маркса в свидетели, утверждал, что ничего не ведал о ядовитости напитка. Народный суд учёл это обстоятельство и «припаял» неудачливому спекулянту два года тюрьмы с привлечением к принудительным общественным работам.

Глава десятая В КОГО ЦЕЛИЛСЯ УБИЙЦА ВОЛОДАРСКОГО?

Загадка первого контрреволюционного теракта

В Петрограде 20 июня 1918 года был убит Володарский. Главный вопрос этого дела: почему именно он? Молодой человек, ещё год назад никому не известный, никогда не бывший самостоятельным политическим лидером, не обладавший реальной властью, не занимавший ключевых постов даже в том условном, разваливающемся и тонущем в море революционной анархии государственном аппарате, на обломках которого балансировала советская власть. Он не был вождём озверевших солдат и вооружённых до зубов матросов-клёшников; он не руководил реквизициями и экспроприациями. Он был к моменту своей смерти всего лишь комиссаром по делам печати, пропаганды и агитации. Именно «всего лишь» — ибо в те дни не сложилась ещё могучая система обработки мозгов, которая будет именоваться «пропагандой» в сталинское, хрущёвское, брежневское время. До гибели Володарского в раздираемой революцией стране реально существовал идеологический плюрализм, открыто действовали партии, выходили газеты всех цветов политического спектра. И на митингах ещё можно было ругать большевиков, а на улицах во всё горло распевать неуважительные частушки про Ленина и Троцкого.

Член профсоюза портных

Так что же за человек был застрелен на Шлиссельбургском шоссе неподалёку от Фарфорового завода 20 июня 1918 года?

Вацлав Володарский — это псевдоним; по-настоящему его звали Моисей Маркович Гольдштейн. Сыну заурядного еврейского портного, выходцу из черты оседлости, из подольского местечка Острополь, в звёздном для него и смертном восемнадцатом всего-то исполнялось 27 лет. Лермонтовский возраст. В душе — великие амбиции талантливого человека, не нашедшего себе применения в филистерском удушье имперской окраины. За спиной — изрядный путь бунтаря. Из шестого класса гимназии его выгнали за политическую неблагонадёжность. Ему всего четырнадцать. 1905 год, революция, еврейские погромы. Вступил в Бунд — еврейскую революционно-националистическую организацию; потом перешёл в РСДРП. Чем мальчишка мог быть полезен партии? Способностями агитатора. Несколько лет сеял революционное слово среди обывателей Подолии и Волыни. В 1911 году арестован и сослан в Архангельскую губернию, откуда вскоре эмигрировал в США. Там вступил в Американскую социалистическую партию и в Международный профсоюз портных (факт, отчасти курьёзный для будущего жизнеописания пламенного революционера). В мае 1917 года вернулся в Петроград, поначалу примкнул к меньшевикам-межрайонцам.

Бундовец, меньшевик, социалист-интернационалист, межрайонец… Можно не сомневаться: с такой партийной биографией в светлом советском будущем ему бы пришлось несладко. Может быть, чистки двадцатых годов и пережил бы, но уж в тридцать седьмом точно отправился бы расстрельным путём, по стопам прочих бывших бундовцев, меньшевиков, а также и большевиков вроде Зиновьева, своего начальника и соратника по Петроградской коммуне. И не было бы тогда героя революции Володарского, а был бы «белобандит», «ренегат», «троцкистско-зиновьевский выродок». Не было бы посёлка Володарский, Володарского моста, железнодорожной станции Володарская, многочисленных улиц, заводов, фабрик, названных его именем. Да, Моисею Марковичу повезло, что в тот роковой день 20 июня он решил-таки выступить на митинге рабочих Обуховского завода…