Чёрный аист

— Как у остальных дела? — спросил я.

— Здесь сильно засуживают, — поморщился тренер. — Призерами станете ты и Быков. Может, еще Букин.

— Веса не хватает?

— Мозгов! — еще раз хлопнул меня по плечу Семёныч. — Пойду Котолыгина отбивать. Засудили, сволочи!

Славик на соседнем ковре проиграл какому-то армянину, хотя всем было видно, что тот постоянно убегал от него за пределы ковра. Судьи на это смотрели сквозь пальцы.

Соревнования на сегодня закончились, и я пошел мыться в душ.

— Ты из Минска? — придержал меня за руку, когда я вышел из душа, мужик в пиджаке с галстуком.

У него не были поломаны уши, как обычно у борцов, но я понял, что он тренер.

— А что? — попытался высвободиться я.

— Есть разговор.

Я оглянулся по сторонам. Семёныча не было видно.

— Ты чем занимаешься? — Мужик крепко держал меня.

— Учусь в университете.

— Физик?

— Филолог.

— Да ну?! — обрадовался тот. — Это не профессия. Человеком стать хочешь?

— Каким человеком?

— Настоящим. Переводишься в наш институт, становишься специалистом по холодильным установкам, плаваешь по всем морям и океанам и зарабатываешь столько, сколько никому в Минске и не снилось. У вас даже моря нет!

— А у вас?

— У нас Одесса, город-герой! Ну как, согласен?

Я увидел Быкова, бредущего с большой сумкой в руках, и бросился к нему, как к родному:

— Коля, где Семёныч?

— Не знаю, — остановился Быков. — Куда пойдем, в порт или в гостиницу?

— В гостиницу, — твердо сказал я. — Одному здесь лучше не оставаться.

Быков пожал плечами, и мы пошли к выходу из спортзала. Мужчина неотрывно глядел нам вслед.

9

В финале я проиграл мастеру спорта из Днепропетровска и снова стал вторым.

— Чтобы выигрывать, не надо читать книжки, — сказал Семёныч. — Посмотри на Быкова. Чемпион!

Быков, по обыкновению, пребывал в меланхолии. Чемпионство его отнюдь не радовало.

— Сейчас дадут медаль, — сказал я ему.

— Пожрать бы… — оглянулся по сторонам Николай.

— Тебе не предлагали выступать за Одессу?

— Предлагали.

— А ты?

— Мне и в Минске нормально.

— Здесь же море с холодильными установками на рыболовных траулерах.

— Мне в школе тройки ставили только потому, что боролся.

— И в институте будут ставить.

— Отвяжись.

Я оставил Быкова в покое. В конце концов, он чемпион, а не я.

Мы уезжали в Минск вечерним поездом, впереди была уйма свободного времени.

— Пойду на рынок щенка покупать, — сказал мне Семёныч.

— Какого щенка? — удивился я.

— Боксера. Хочу настоящую собаку.

— В Минске боксеров нет?

— Здесь лучше.

Быков с Букиным отправились в столовую. О том, что они тяжеловесы, ребята не забывали ни на минуту.

— Ты с нами? — спросил Быков.

— Попозже, — сказал я.

Мне захотелось побыть одному: когда еще доведется побывать в городе, в котором шаланды, полные кефали? К тому же в нем бульвар Французский был в цвету.

Ноги сами привели меня в порт. Море штормило, и на причале почти никого не было. На рейде вырисовывались размытые силуэты кораблей. Среди них наверняка были траулеры с холодильными установками. Может, и вправду нужно было переехать в Одессу и уйти в плавание по морям, чтоб нынче здесь, а завтра там?

В толще зеленой воды, пробиваемой косыми лучами заходящего солнца, изредка высверкивали боками рыбки. Неужто и в самом деле кефаль? Штормящие волны обдавали меня солеными брызгами, но я не уходил. Хотелось, чтобы где-то на горизонте показался бриг, пусть даже с обычными белыми парусами…

За полтора часа до отъезда команда собралась в холле гостиницы. Только сейчас я разглядел, что гостиница старорежимная. В ней были винтовая мраморная лестница, резные перила, пыльные ковры, фикусы в кадках, даже чучело медведя при входе. Швейцар тоже был в фуражке, похожей на офицерскую.

— Я тебе не буду ничего говорить за Софочку, — сказал он толстой дежурной, сидевшей за стойкой регистрации, — но Миня не прав. Помьяни мое слово, он горько пожалеет об этом!

Дежурная тяжело вздохнула. Ее платье под мышками было мокрое от пота.

«А здесь и язык одесский, — подумал я. — Молодежь тоже на нем говорит?»

— Софочка не хочет нас слышать! — сказала дежурная. — Одни танцы на уме! Мама, папа, тетя, дядя, даже дедушка Соломон — все глупые! В Израиль собралась…

— Израиль — это хорошо! — подтянулся швейцар. — Если бы не война, сам туда уехал бы…

— Куда нам уже ехать? Было бы кому похоронить…

— Ты что такое говоришь, Берта?! Посмотри вот на людей. Приехали из Минска, погуляли по Дерибасовской и опьять в Минск. Хороший город, наш Изя оттуда…

— Какой Изя?

Появился Семёныч со щенком на руках, и я так и не узнал, что за Изя живет в Минске.

— Все в сборе? — оглядел своих подопечных Семёныч. — Вперед марш!

Я понял, что Семёныч уже принял.

— Как бы его нести не пришлось, — озабоченно сказал Букин. — Еще и щенка купил.

— Щенка я могу взять, — подскочил к нам Славик Котолыгин.

— Сейчас не отдаст, — посмотрел на него Букин, — а вот когда вырубится в поезде…

— Он всегда так? — спросил я Славика.

— Так его же из сборной Союза отчислили за пьянство, — засмеялся Славик. — В Гамбурге, говорят, двух проституток привел в гостиницу.

— Не двух, а трех, — поправил его Букин. — И все равно Европу выиграл.