Чёрный ход

Не будь Пирс мужем её матери, что оставило бы равнодушными девяносто девять дочерей из ста, Рут сочла бы поездку обычным наймом, не заслуживающим лишнего внимания. Куш действительно намечался знатный. Род Горбатого Бизона, одно из многочисленных шошонских племён, согласно сведеньям, добытым «Union Pacific Railroad», склонялся к массовой продаже искр. Обычно индейцы искрами не торговали. Духи предков, духи зверей-покровителей, великие духи земли и небес — короче, чёртова уйма духов всех мастей и калибров, окружавшая краснокожих с рождения до смерти, была против. Но пока ты живёшь, ты нуждаешься во многом, а с духами проще договориться, чем с голодным брюхом. Одеяла, оружие, лошади, фабричная одежда, сапоги — да мало ли что стоит денег? Скрепя сердце вождь соглашался на уговоры молодых, старейшины кивали, рассчитывая на небольшое озерцо с огненной водой, а шаман находил подходящие аргументы для возмущённых духов.

Как правило, духи в итоге уступали.

Для такой сделки требовался агент опытный, способный принять в себя большой запас скупленных искр. Вероятно, у «Union Pacific Railroad» и впрямь не нашлось никого лучше Беджамена Пирса. Во всяком случае, не нашлось поблизости от тех мест, где кочевал род Горбатого Бизона. Промедление в таком деле, отправка спарк-дилера, которому потребовалось бы много времени на дорогу — всё это грозило потерей вожделенных искр.

Приз достался бы более расторопному конкуренту.

Пирса уведомили телеграммой от начальства, для проформы предоставив выбор: ехать самому или подыскать себе замену. Второй вариант означал: ты потерял хватку, старые сапоги тебе жмут, мы всё понимаем, но не нуждаемся в услугах людей, тяжёлых на подъём.

«Не поверишь, — хмыкнул Пирс, — но я обрадовался. Давно хотел проветриться, да всё случая не подворачивалось. Если по возвращении в Элмер-Крик во мне ещё останется свободное место — доберу товара. Столько народу понаехало, ужас! Не может быть, чтобы кому-то не захотелось отдать искорку старику Бену за четвертак…»

Он был прав. Рут не поверила.

— Дымом пахнет, — Красачик Дэйв придерживает коня.

Встаёт на стременах, вертит головой:

— Пожар, что ли? Где горит?

Вопрос не требует ответа. Ответ сам мчится навстречу, на взмыленной кобыле.

— Нефтяной промысел! — хрипит всадник. — Сазерленды горят…

Придержать кобылу он и не думает. Крик, разодранный ветром в клочья, налетает на Рут, бьёт по ушам и несётся дальше, прочь, в сторону Элмер-Крик:

— Скачите туда! Каждая рука на счету…

Рут пожимает плечами. Меньше всего она собирается предоставлять свои руки для подсчёта неким Сазерлендам, кем бы они ни были. Горит промысел? Чужая беда, чужая забота.

Красавчик Дэйв того же мнения.

Пирс берёт флягу, делает глоток. Возвращает флягу на место. Веки отчима по-прежнему сомкнуты, словно он продолжает дремать. Прежде чем проглотить воду, он долго полощет рот. Кто другой после такого сплюнул бы на землю, но только не Пирс.

— Сворачивай, Дэйв, — говорит он. — Где тут этот промысел?

Мнение Рут об отчиме даёт трещину. Последнее, в чём она бы заподозрила мистера Пирса, это желание помочь ближнему.

Часть вторая Воображаемые друзья

Глава шестая

Сегодня и давно. — Лучший возраст для смерти. — Святой посёлок. — Первая встреча. — Битва с огнём. — Кто поднял тревогу? — Бешеные братья Сазерленды.

1 Джошуа Редман по прозвищу Малыш

Пылит ухабистая дорога. Рыжий шлейф тянется за отрядом на четверть мили, словно хвост гигантской лисицы. Джош натягивает на лицо шейный платок, желая защитить рот и нос. Остальные делают то же самое: ни дать ни взять, банда спешит на грабёж почтового дилижанса!

Глаза защитить нечем. Они отчаянно слезятся от ветра, бьющего в лицо, от ржавой осмакской пыли. Джош то и дело смаргивает, ругается сквозь зубы.

Кто-то догадывается свернуть с дороги в степь. Ухабов хватает и здесь, зато пыли куда меньше. Глохнет в траве перестук копыт. Ветер несёт запахи вездесущей полыни и шалфея, аромат цветущих флоксов. Розовые и лиловые соцветья мелькают тут и там, придавая разнотравью праздничный вид.

Запряжённая парой гнедых водовозка катит в полумиле позади. Солнце, выглянув из-за небокрая, превращает пыль, стелющуюся за телегой, в клубящееся пламя.

Впереди ждёт пламя настоящее. Багрово-оранжевые сполохи подсвечивают лохматое облако дыма. Рвутся в небеса, прямиком в божий рай; не достигнув цели, опадают хлопьями жирной копоти. Ближе к земле пламя гудит так, что слышно даже с этого расстояния. Вокруг суетятся, хлопочут чёрные фигурки — точь-в-точь черти в аду!

Джош знает: ад и черти выглядят иначе. А может, всё-таки есть другой ад? Тот, которым стращает прихожан преподобный Элайджа?!