Чёртов мост

Беата, склонившись над девушкой, закрыла глаза, нежно провела тонкой, почти нечеловеческой ладонью по следу от удара.

– Скажи мне, причём здесь череп?

– Какой череп? – Свен даже сначала не понял, о чём вопрос.

– Я вижу череп, – хозяйка так и сидела с закрытыми глазами, подняв лицо к потолку. Ладонь покоилась на спине Шайлен.

Тяжело вздохнув, островитянин рассказал. И о затянувшейся переправе, и о дожде, и о жутком камне.

– Так что с ней?

– Если оставить как есть – ваша девушка не сможет ходить. А может и умереть. Я смогу ей помочь, но только завтра. Некоторые вещи нельзя делать ночью, – Беата поднялась с кровати. – С ней побудет Митта, а завтра я сделаю, что нужно. Отвернись!

– Зачем это?!

– Эта Шайлен – твоя женщина?

– Нет.

– Вот и отвернись!

Свен повиновался. Беата стянула с девушки одежду, заботливо уложила под одеяло. Снова прошла вдоль стен, закрывая светильники. Раздёрнула толстые шторы, подняла циновку. В комнату беззвучно проскользнула девочка с льняными волосами, села в изголовье, уложив на коленях вязание.

– Идём, морской человек, покажу тебе твою комнату. Остальные уже крепко спят.

С галереи он бросил взгляд вниз – зал пустовал, а из-за одной из дверей напротив раздавался басовитый храп Кромма. Ему немелодично подсвистывал кто-то ещё. В мареве гаснущих свечей Свен доплыл до своей комнаты, бросил взгляд в длинное, почти до пола, окно. За двором, через дорогу, в лунном свете мерцал горб Чёртова моста. Свен рухнул на кровать и провалился в сон. Сквозь расслабленную негу ему казалось, что тонкие пальцы расшнуровывают ворот его рубашки, ловко справляются с завязками штанов…

Он проснулся от тревожного чувства, сел на кровати. В окно лился сумеречный зеленоватый свет. От тишины зазвенело в ушах. В голове гулял ветер, не давая ни одной закрепиться там достаточно надолго. Сосредоточившись, всё-таки поймал одну – о лошадях: как там его пегий и остальные? А вдруг мальчишка не справился с шестью конями?

Вышел на залитую тем же неверным светом галерею, беззвучно спустился вниз. После тёплого дерева босые ноги холодил кирпичный пол. Не заскрипев, сама собой отворилась дверь на улицу.

Запах сырой земли и цветущей сныти ударил в нос. За забором плескалось бескрайнее море тумана. Свен обошёл крупное, с нависающим вторым этажом здание постоялого двора. Ни трава, ни песок под ногами не зашуршали.

К задней стене здания пристроилась добротная конюшня. Кони мирно спали, уютно утроившись на чистой соломенной подстилке. Вот невысокий плотный Кроммовский жеребец, рядом с ним, потемнее – Седрегунна. Кобылы Шайлен и Долана и здесь дремали рядом. Пони Халла и вредная деревенская лошадка Бааса – следом.

А вот пегого нигде не было.

Свен ещё раз обошёл конюшню: шесть лошадей на месте. Последнее стойло пустовало. Он распахнул дверь и шагнул внутрь: будто бы можно было не заметить спящего жеребца. Ещё шаг – и земля ушла из-под ног, расползлась истлевшим одеялом. Свен хотел крикнуть, но только беззвучно раскрыл рот. Спустя мгновенье он сидел на кирпичном полу, точь-в-точь как в большом зале постоялого двора. Над головой сомкнулись арочные своды. Длинная комната уходила вдаль и вся оказалась залита тем же призрачным зеленоватым светом.

Свен поднялся с пыльного пола; кирпич нещадно морозил ноги. Где же он – в подвале? А пегий? Неужели тоже здесь… Огляделся – нет, в этом помещении он один. Точнее один живой.

А вот костей – несчётное количество. Скелеты примостились вдоль стен: сидели, склонившись друг к другу костяными головами. Два – лежали на кровати, сплошь состоящей из пыли. Свен дотронулся до изголовья – и она рассыпалась в пыль, а кости медленно и беззвучно осели на пол.

На резном высоком кресле у дальней стены в скучающей позе застыл ещё один. То, что когда-то было рукой, опиралось на широкий подлокотник, череп покоился на костях ладони. Седые пряди волнами опускались к шее, на которой что-то тускло блестело.

Свен приблизился, пытаясь разглядеть вещицу. Подвеска почернела и покрылась пылью, цепочка грозила раствориться прямо на глазах. Несомненно это было серебро – витиеватая рамка обрамляла крылатого человека с оленьими рогами, ноги его – головы хищных птиц, покоились на резной подставке. Мелкие колокольчики свисали на серебряных кольцах.

Стараясь не задеть ни кости, ни кресло, Свен двумя пальцами подцепил подвеску, цепочка осыпалась прахом. Он крепко зажал в руке холодный металл и в тот же миг стал оседать и проваливаться ещё ниже – сквозь пол, землю, камни. Он пролетал пещеры и подземные моря, теряясь во тьме…

Где-то тоненько ржала лошадь.

На этот раз он проснулся по-настоящему. Внутренние часы говорили, что время близится к полудню, голова болела, ныла затёкшая спина. От плеч к запястьям туда-сюда бегали сотни злых иголочек – а нечего спать, заложив руки под голову.

Свен встал, поёжился – после тёплой постели стало зябко. Мир за окном снова заволокло дождём. По мелким наборным стёклышкам скользили наперегонки капельки воды, собирались вместе в ручейки, бежали быстрее и быстрее, спрыгивая с высоты второго этажа на землю.