Численник

Эти песенки смешные,
по рупь сорок каждая, —
наши жизни расписные,
плевые, неважные.
Приключения и страсти,
слезной влагой смочены,
к самой проигрышной масти
смертно приторочены.
Пыль сезонная на зоне,
а на воле вольности, —
о певце, как о Кобзоне,
нет печальней повести.
Бедный Гамлет, бедный Йорик
с бедной Лизой, драные,
чуть пожиже суп перловый,
перлы те же самые.
Полудетские угрозы,
тонны философии,
от Любви с Надеждой позы
к матери их – Софии.
Плачут жесткие вагоны
по мякинным песенкам,
стынет мозг и сердце стонет —
все мы люди местные.

8 сентября 2001

«Что не сделано – то сделано…»

Владимиру Соколову

Что не сделано – то сделано,
и того не переделать,
старым новое пристреляно
в изменившихся пределах.
Ствол дрожит, и пуля-дура
дурака в стволе валяет,
и пропащая натура
землю кровью заливает.
Не туда, не тот, не эта,
бы да бы на дыбе пыток.
Голос раненый поэта —
он убит, и я убита.

11 сентября 2001

«Природная любовь…»

Валеше

Природная любовь,
без цели и расчета,
как столкновенье лбов
без всякого почета,
упрямая игра
все в те же кошки-мышки,
заветная пора
девчонки и мальчишки,
не кончится вовек,
что началось когда-то,
назначен парный бег,
и спутаны все даты,
и в черном серебро —
пустяк и неизбежность,
и ангелом в ребро
просвечивает нежность.

28 сентября 2001

In memoriаm

Дождь заливает море,
море становится мокрым.
Вино заливает горе,
вино становится горьким.
Взрослые и детки
как новенькие монетки.
Но вот
самолет
врезается в зданье,
начиненный живыми, как мертвыми,
и в мертвой петле
человек и его мирозданье
накрываются пятаками стертыми.

11 октября 2001

Овечий источник

Малага. Ветер, сбивающий с ног,
стелятся пальмы под старою башней.
Кадис с Марбейей погодой вчерашней
дразнят, да вышел вчерашнему срок:
яркое солнце пропало из глаз,
чар ослепительных как не бывало,
синее море, как небо, пропало,
милость небесная оборвалась.
Яростный ветер, пастух-поводырь,
тучные тучи в стада собирая,
пастбищем-пологом, рваным до дыр,
землю накрыл, чтобы стала сырая,
чтоб не забыли, куда мы уйдем,
не увлекались дешевым загаром,
кобальт свинцом заменил нам недаром,
серый навесил окрест окоем,
в море баранов кипенных нагнал,
кружевом бешеным мол оторочил,
бедных паломников вмиг заморочил,
кто-то упал, заработав фингал.
Блеска изнанка валялась в грязи
шкуркой овечки, раздавленной ночью.
Был не на сцене показан – воочью —
край овехуны фуэнты вблизи.

11 октября 2001

Майкл Найман