Чисто английское убийство

– Вы не живете здесь, верно?

– Нет. Я приехала лишь пару дней назад.

– Понятно. Вы ни слова о ней не сказали, Бриггс.

– Папа не хотел, чтобы кто-то знал, что я здесь.

Бриггс начал что-то говорить, но Сьюзан его опередила:

– Рано или поздно люди должны будут узнать, папа. Почему не сейчас?

Камилла в замешательстве переводила взгляд с дочери на отца.

– Я не понимаю, о чем речь, – прошептала она. – Что узнать?

– Пожалуйста, не обращайте на нее внимания, миледи, – вмешался явно расстроенный Бриггс. – Я бы не позволил ей прийти сюда, если бы знал… Сьюзан, напрасно ты разговариваешь с ее светлостью в таком тоне.

– Я имею право разговаривать так, как захочу. Более того, я имею право здесь находиться, – настаивала Сьюзан. – А это больше, чем могут сказать некоторые.

– Сьюзан! – запротестовал Бриггс. – Ты ведь пообещала, что не станешь причинять беспокойства, пока его светлость…

– Не перебивайте ее, Бриггс, – надменно сказала Камилла. – Я хочу добраться до сути. Так о каком праве вы говорите?

Рука Сьюзан нащупала что-то в кармашке сумочки и вынырнула оттуда, сжимая в несколько раз сложенный листок бумаги.

– Вот о чем я говорю, – резко сказала Сьюзан и сунула его Камилле.

Камилла медленно развернула листок. Медленно прочла написанное от начала до конца. Затем так же неторопливо сложила его и вернула Сьюзан. Выражение ее лица не изменилось, а голос остался тихим, каким ему и полагалось быть в комнате больного. Она сказала:

– Благодарю вас. Очень жаль, что никто не знал об этом раньше. Это могло бы оказать большое влияние на многих людей.

Повернувшись к Бриггсу, она продолжила:

– Ваша дочь права. Она имеет право быть здесь. Я пообедаю внизу.

Сьюзан открыла было рот, чтобы что-то сказать, но прежде чем она заговорила, леди Камилла вышла из комнаты. Голова ее была высоко поднята, а по осанке никто бы не догадался, какой удар получила ее гордость при виде датированного годом ранее свидетельства о браке, заключенном между Робертом Артуром Перкином Уорбеком, холостяком, и Сьюзан Энни Бриггс, девицей.

Бриггс молча смотрел ей вслед. Когда она ушла, он набросился на Сьюзан.

– Если бы я знал, что ты настолько забудешься, моя девочка, я бы никогда не позволил тебе прийти сюда, – с упреком сказал он.

– А почему бы мне не сказать ей то, что хочется? – спросила его дочь дерзко, но при этом явно защищаясь. – Я ведь не хуже ее, так?

– Нет, моя девочка, – серьезно ответил Бриггс. – Даже если бы ты была замужем за самым высокопоставленным человеком, ты не была бы ей ровней, и нечего притворяться, что это не так.

– Папа, мы ведь не в Средние века живем. Только потому, что она родилась леди…

– Именно потому, что она родилась леди, – твердо повторил Бриггс, крепко держась за свои старомодные принципы. – Ты не смогла бы выйти из комнаты вот так, даже если бы старалась тысячу лет. Она выше тебя, Сьюзан, – что бы она там ни сделала.

– Ну, она… – запальчиво начала Сьюзан, и осеклась, осознав смысл сказанных отцом слов. – Что ты имеешь в виду? – потрясенно спросила она шепотом. – Папа, ты ведь не хочешь сказать, что именно она подсыпала эту дрянь в питье Роберту?

– Я ничего не хочу сказать, потому что сказать мне нечего. Я сказал мистеру Роджерсу, что это было самоубийство, хотя мне неизвестно, поверил ли он в это. Я считаю, нужно предоставить разбираться с этим тем, кого это касается. Твое положение это уже не изменит. – Он посмотрел на часы. – Мне надо идти, – сказал он. – Тебе сейчас принесут поднос с едой. Тебе ничего не нужно делать – просто сиди здесь тихонько и дай мне знать, если его светлость…если что-нибудь случится. Ты разве не взяла с собой шитье или еще какое-нибудь занятие?

– Я найду чем заняться, – сказала Сьюзан, доставая из сумочки маникюрный набор. – Приведу в порядок ногти. Забавно, правда? – добавила она, устроившись в кресле. – Все это время я хотела попасть к его светлости, и вот я наконец здесь, сижу в его комнате, когда все уже почти кончено. Бедный старик! Он был славный, правда?

– Славный – не то слово, моя девочка.

– Думаю, он бы повел себя порядочно по отношению ко мне, если бы Роберт сделал то, что следовало. Как жаль, что я не могу ему сказать. Странно все сложилось, да? Ты старался его поберечь, а теперь он не знает той единственной вещи, которая могла бы его подбодрить. Ты расскажешь сэру Джулиусу, папа? – добавила она.

Бриггс покачал головой.

– Хоть он и называет себя социалистом, готова поспорить, что для него это все равно будет удар, – заметила Сьюзан. Эта мысль, казалось, привела ее в хорошее настроение, и она спокойно занялась своими ногтями, когда ее отец удалился.

Сэр Джулиус тем временем был в библиотеке. Он вошел туда вскоре после ухода доктора Боттвинка – настолько скоро, будто он дожидался этой возможности за дверью. Он нашел там сержанта Роджерса, который сидел, откинувшись на спинку кресла, курил папиросу и задумчиво смотрел на бюсты классиков, венчающие книжные полки. Роджерс машинально встал, когда в комнату вошел канцлер казначейства.

– А, Роджерс, – сказал сэр Джулиус. – У вас есть для меня новости?