Чисто английское убийство

– Разумеется. – Он отпил глоток хереса и добавил: – И лорда Уорбека. И миссис Карстерс. Это был один и тот же человек.

Послышался внезапный резкий звук. Бокал с хересом выпал из пальцев Сьюзан и разбился у ее ног. Бриггс покинул свое место у двери и бесстрастно собрал осколки. Никто не пошевелился. Доктор Боттвинк лишь повернул голову в сторону этой помехи. Он крутил в пальцах полупустой бокал и смотрел на него с задумчивой улыбкой. Непохоже было, что он расположен к дальнейшим разговорам.

– Продолжайте, доктор Боттвинк! – настаивала Камилла. – Продолжайте!

– Что скажете, сэр Джулиус? Вправе ли я говорить? Или же, – тут он повернулся к Роджерсу, – поскольку, в сущности, это дело полиции, то, может, вы скажете мне, сержант? Не следует ли мне, строго говоря, приберечь эти сведения для соответствующих органов, когда они сюда доберутся?

Сержант Роджерс сильно покраснел и заговорил с трудом.

– Я так понимаю, сэр, – сказал он, – вы говорите, что уже рассказали мне все, что вам было известно. Если у вас есть еще какая-то информация, вы можете оставить ее при себе до того, как дадите показания офицеру, который возьмется за это дело. Но вам придется ему объяснить, почему изначально вы сочли возможным ее скрыть.

– Речь не идет о сокрытии, сержант. Я скажу ему то же самое, что говорил вам. Я скажу ему, чтобы он прочел биографию Уильяма Питта. – Он взглянул на один из книжных шкафов и добавил: – Вы, как я понимаю, не воспользовались моим советом? Вы не заглянули в этот небольшой труд покойного лорда Роузбери?

– Нет, – коротко ответил Роджерс, – не заглянул.

– Жаль. Но еще не поздно. У вас еще есть время.

– Что это еще за чушь про Уильяма Питта? – спросил Джулиус. – Я так понимаю, вы утверждаете, что у вас есть некая теория касательно смерти моего несчастного родственника, погибшего прошлой ночью. А теперь вы уклоняетесь от темы и заводите разговор о человеке, умершем сто лет назад.

– Гораздо больше, чем сто лет назад. В 1806 году, если быть точным. Но это очень короткий отрезок в истории такой страны, как Англия, где пережиткам прошлого позволено не только существовать, но и влиять на настоящее в самой прискорбной степени.

– Если вы так думаете, то вы вообще ничего не знаете о современной Англии, сэр!

– Разве? Тогда позвольте сказать, что вы ничего не знаете об английской истории. Более того, именно потому что вы и вам подобные равнодушны к урокам собственного прошлого, ваша современная Англия остается отягощенной древними анахронизмами. Я и сам любитель древности, и мне, наверное, следует радоваться подобным вещам, но когда я обнаруживаю, что пренебрежение простой реформой, необходимость которой была вопиюще очевидна еще с 1789 года, если не раньше, только что стоило этой стране трех жизней, я думаю, что как нация вы в своем консерватизме заходите слишком далеко!

Было совершенно очевидно, что после этой громкой цветистой речи доктор Боттвинк решил, что он полностью сокрушил своего противника; более того, сокрушив его, он счел, что больше не о чем говорить. Он повернулся спиной к сэру Джулиусу, поставил бокал на поднос и направился к двери, но Камилла его перехватила.

– Пожалуйста, не сердитесь на нас, доктор Боттвинк, – сказала она. – Мы не обладаем вашим умом, и никто из нас не знаком с историей. Мы все очень устали и очень напуганы – по крайней мере, я точно. Пожалуйста, пожалуйста, избавьте нас от мучений и объясните, о чем вы говорили. Можете начать с 1789 года, если это в самом деле необходимо, только расскажите нам хоть что-нибудь.

Доктор Боттвинк оказался совершенно неспособен устоять перед подобной мольбой, пробудившей в нем тщеславие.

– Если вы этого желаете, миледи, – сказал он с чопорным легким поклоном на иностранный манер. Он занял место ровно посередине ковра, чуть расставил ноги, заложил руки за спину, задрал подбородок и заговорил ясным и высоким лекторским голосом:

– Мне предложили начать описание с 1789 года. На самом деле я упомянул события этого года лишь в качестве иллюстрации или аналогии. Когда сегодня утром я предложил сержанту Роджерсу ознакомиться с биографией Питта Младшего, я сделал это лишь для того, чтобы привлечь его внимание к обстоятельствам, которые, как мне казалось, предлагают готовое объяснение расследуемого им преступления. Я не хотел лезть на первый план. Я думал, что он, воспользовавшись моим намеком, сможет решить эту задачу самостоятельно. Я полагал, что он поймет, как понял это я, что это дело – замечательный пример того, как повторяется история. Должен признаться, что последующие события заставили меня усомниться в обоснованности моей гипотезы. Под влиянием пережитого напряжения я поторопился предположить, что мой диагноз был неверным. Однако дальнейшие расспросы убедили меня в том, что это предположение было ошибочным, а моя изначальная теория верна. Короче говоря, я был прав с самого начала. История в самом деле повторилась, и даже в более поразительной степени, чем я предполагал.