Чисто семейное дело

Немного дальше на обочине стояла еще одна машина, черная, с откидным верхом. Выше среди деревьев виднелись огоньки дома Хелен. Мы зашагали по извилистой гаревой тропинке, и тут до моего слуха долетел хруст щебня где-то впереди. Я коснулся рукава Бредшоу, и мы замерли на месте. Из завесы тумана вышел человек в плаще и шляпе.

— Эй! — окликнул я его.

Наверное, он был молод и не робкого десятка, потому что, едва завидев нас, бросился в нашу сторону. Бредшоу получил увесистый толчок и отлетел в кусты, я попытался было задержать беглеца, но он уже успел набрать слишком большую скорость и, вырвавшись из моих рук, вскочил в черную машину. К счастью, я успел заметить несколько знаков номера: ФТ-37.

Записав цифры в блокнот, я вернулся к нашему автомобилю. Бредшоу уже добрался до дома, он сидел на крыльце в полосе струившегося из открытой двери света, и вид у него был хуже некуда.

— Она действительно мертва, мистер Арчер, — пробормотал декан.

Я заглянул внутрь дома. Хелен лежала на боку прямо за порогом, лужица крови, которая растеклась под ее простреленной головой, уже начала засыхать по краям. Труп почти совсем остыл. Я взглянул на свои часы. Стрелки показывали 17 минут десятого.

Между дверью и телом на полу виднелся чуть влажный кровавый отпечаток ладони. Видимо, Долли споткнулась и упала тут случайно, ©днако меня не покидала мысль о том, что девушка, возможно, специально навлекла на себя подозрения в убийстве. Разумеется, само по себе это обстоятельство не исключало ее виновности.

Бредшоу мало-мальски оправился, встал и прислонился к дверному косяку.

— Бедняга, — пробормотал он. — Вы думаете, это дело рук того парня, который на нас напал?

— Она мертва не меньше двух часов. Вполне возможно, что это был убийца, вернувшийся уничтожить следы. По крайней мере, его поведение очень подозрительно.

— Наверняка это он.

— Хелен когда-нибудь говорила вам, что была в Неваде?

— Кажется, нет, а что?

— На машине этого типа невадские номера.

— А… Ну что, будем звонить в полицию?

— Да, самое время. Вы знаете телефон?

— Давайте лучше вы, мне что-то не по себе.

— Нет, Бредшоу, в конце концов, она работала в вашем колледже, и только вы в силах свести скандал к минимуму.

— Скандал? Боже мой, об этом-то я и не подумал.

Он заставил себя перешагнуть через труп и пройти к телефону, а я быстро осмотрел другие комнаты. На столе в кабинете валялись листки с неправильными французскими глаголами, словари, антологии прозы и поэзии. На одной книге стоял штамп: «Профессор Хагерти, Мэпл-Парк, Иллинойс». В гардеробе висели платья, стояли новенькие туфли, лежали свитеры и нижнее белье. Никаких писем или фотографий. Флакон снотворного в ванне. Ярлык гласил, что рецепт выписан в Бриджтоне, Иллинойс, 17 июня сего года.

Я вывалил на коврик содержимое корзины для бумаг и обнаружил письмо в конверте с бриджтонским штемпелем недельной давности.

«Дорогая Хелен! У отца немного улучшилось давление. Твои дела, судя по всему, тоже в порядке, и я очень этому рада, хотя полагаю, что тебе следовало бы еще раз обдумать свой развод. Впрочем, тут, наверное, уже ничего не изменишь. Жаль, что ты не можешь остаться с Бертом. Он ведь по-своему хороший человек.

Отец, конечно же, по-прежнему неистовствует и запрещает произносить твое имя. Он никак не может простить тебе ухода из дома, да и себе, наверное, тоже не находит оправданий. Надеюсь, вы успеете помириться, и он умрет со спокойной душой. Отец ведь стареет, да и я тоже. Ты у меня умная и образованная девочка, Хелен, и могла бы написать ему. Ведь ты так и не взяла обратно тех обидных слов, которые сказала отцу 20 лет назад, и он до сих пор не может их забыть. «Жулик» и «штурмовик» — оскорбления, которые особенно сильно ранят именно полицейских.

Пожалуйста, пиши нам. Твоя мать».

Я бросил письмо обратно в корзину, вымыл руки и вернулся в большую комнату. Бредшоу сидел в плетеном кресле, и я подумал, что он, должно быть, никогда еще не встречался со смертью вот так, как сегодня. Что касается меня, то я никак не мог подавить нарастающее чувство вины, поскольку был в силах предотвратить гибель Хелен, но не сделал этого.

— Что вы сказали полицейским? — спросил я.

— Я говорил прямо с шерифом. Он скоро приедет. Не знаю, правильно ли я поступил, умолчав о миссис Кинкайд.

— Нам придется объяснить, как и почему мы нашли тело, но это не значит, что мы обязаны повторять россказни Долли.

— Вы подозреваете ее в чем-нибудь?

— Пока не знаю. Подождем, что скажет доктор Годвин.

— Это лучший врач в городе и мой старый приятель, — объявил Бредшоу.

— Вы хорошо знали убитую?

— Не сказал бы. Несколько раз мы с ней ходили на осенний концерт и другие сборища коллег, но настоящей близости в каком-либо смысле не было: Хелен не любила слишком коротко сходиться с людьми.

— Откуда она сюда приехала?

— Из какого-то заштатного колледжа на среднем Западе. Кажется, из Мэпл-Парк. Не знаю, что нам теперь делать: факультет остался без специалиста, который сейчас необходим нам как воздух…