Чисто семейное убийство

– Да, но… Она мечтала о приемах, яхтах, драгоценностях. Короче говоря, обо всем том, чего он не мог себе позволить.

– Дайте угадаю. Он стал ввязываться в сомнительные сделки? Разумеется, мы не ждем от вас подробностей.

Линнет кивнула, разглядывая свои пальцы с коротко обрезанными ногтями без следа маникюра.

– Мне было почти четырнадцать, когда он умер. – Она покусала губу. – Отец подстроил все так, чтобы выглядело как несчастный случай при обращении с оружием. Но я уверена, что это не так.

– Страховка? – предположил Этан понимающе.

Линнет кивнула.

– При самоубийстве мы бы ничего не получили. А так матери досталась сумма, которой вполне хватало на жизнь и кое-какие приятные мелочи… Ненавижу ее!

Я подавилась кофе, потрясенная этим взрывом чувств. А казалась такой забитой, покорной!

– Почему? – спросил Этан тихо и подал мне чистый носовой платок.

Она сжала пальцы так, что казалось, будто костяшки вот-вот прорвут тонкую кожу.

– Отец умер из-за того, что потворствовал ее прихотям. А ей хоть бы хны. Получила страховку и живет припеваючи!

– Не совсем понимаю, – сказала я осторожно, – в чем тут повод для шантажа? Клариссу можно упрекнуть в бессердечии, но это ведь не преступление!

Она криво улыбнулась.

– Дед убедил мать, что у него есть доказательства самоубийства. Если бы он предъявил их властям, дело было бы пересмотрено, а страховая компания обратилась бы в суд. Матери пришлось бы вернуть деньги.

Этан прочистил горло.

– Вы уверены, что шантаж имел место?

– Вполне, – ответила она, не задумываясь. – Я подслушала их недавнюю ссору. Дед настоял, чтобы мы приехали сюда на зимнее солнцестояние, хотя мы не собирались. Говорил что-то о последнем для него Рождестве и тому подобном…

– Продолжайте, – подбодрил Этан, чуть подавшись вперед.

– Мать надеялась воспользоваться его сентиментальным настроением. – Линнет подняла голову. – Она хотела снова выйти замуж, но старик был против.

Губы Этана сложились в беззвучном свисте. Вот так тáк! Лучшего мотива сложно и найти.

– Почему? – спросила я, кашлянув. – Жених чем-то его не устраивал?

– Вовсе нет. Деду просто нравилось чувствовать свою власть. Карать или миловать, все в этом духе.

Этан кивнул. Это вполне соотносилось с тем образом Джозефа Кларка, который успел у нас сложиться.

– Я решила, что вы должны это знать, – закончила она и поднялась. – А теперь простите, я должна идти. Мать скоро проснется.

– Почему, – вырвалось у меня, – вы от нее не сбежали?

Линнет посмотрела на меня, как взрослый на неразумного ребенка.

– Мне было всего четырнадцать. Да и после куда мне было идти? Я ведь не умею стенографировать, печатать на машинке, писать деловые письма и все такое. Тетка оставила мне кое-какие деньги, но я получу их, только когда мне исполнится двадцать пять. То есть, – она чуть заметно улыбнулась, – завтра. И будьте уверены, уже послезавтра меня здесь на будет!

Хлопнула дверь. Отдалились торопливые шаги. Откуда-то издалека послышался капризный голос Клариссы.

– Вот тебе и тихоня, – хмыкнул Этан.

Я лишь теперь обнаружила, что впопыхах криво застегнула блузку. Исправила оплошность и сказала задумчиво:

– Помнишь, что я говорила о Кларках? Забудь! Думаю, они еще не раз нас удивят.

* * *

Первым, что мы услышали, когда спустились вниз, был громкий голос Маргарет, который доносился из-за неплотно прикрытой двери кабинета.

Горничная, которая притворялась, будто протирает перила (а тем временем беззастенчиво грела уши), при виде нас пискнула и испарилась.

– Подумайте хорошенько! – сердито выговаривала Маргарет кому-то. – Если вы сейчас уйдете, то вернуться уже не сможете.

– Разумеется, я это понимаю, мэм, – смиренно ответил Далтон.

Погодите-ка… Далтон? Неужели?

– И не рассчитывайте на хорошие рекомендации! – продолжала разоряться она. – Так подвести нас в сложный момент…

– Прошу прощения, мэм, – перебил дворецкий почтительно. – Я готов отработать еще три дня, а за это время вы начнете подыскивать на мое место кого-то другого.

– Три дня? – вознегодовала Маргарет. – Минимум месяц!

– Прощу прощения, мэм, – негромко повторил Далтон, – но это крайний срок. Меня уже ждут в другом месте.

Чем больше кипятилась хозяйка, тем сдержанней становился дворецкий.

– Вы не можете уехать до дознания!

– Прошу прощения, мэм, – повторил он, словно заевший граммофон. – Вряд ли у полиции имеются подозрения на мой счет.

– И зря, – сказал Этан мне на ухо.

Я тихо фыркнула. Старик Джозеф, конечно, не был примером доброго хозяина, но не настолько же он допек своего дворецкого! Или настолько?..

– Идите, Далтон, – вздохнула Маргарет. – И еще раз хорошенько все обдумайте.

– Разумеется, мэм.

Мы с Этаном едва успели притвориться, что только что спустились вниз, когда из кабинета степенно вышел дворецкий. У Далтона было такое невозмутимое лицо, что поневоле закрадывались подозрения о коварных планах, которые скрывались за этим благолепным фасадом. Так при виде преувеличенно невинных глазенок ребенка тянет проверить, не липкие ли у него ладошки – от ворованных конфет.

– Доброе утро, сэр, мэм… – бросил он в пространство и проплыл мимо, словно каравелла по волнам.