Чюрлёнис

Константинас (отец) на полученные от будущего съемщика деньги решил широко отметить праздник Святой Троицы. Приготовлением к празднику занималось все семейство. В какой-то момент Кастукас отстранился от дел и ушел в большую комнату. Вскоре оттуда полилась музыка – Кастукас импровизировал. Ядзе решила: это новый его прелюд. Он ей очень понравился и все время – на рынке, куда она отправилась за коричневым лаком, по дороге туда и обратно, в ушах у нее звучала эта, как она для себя определила, праздничная музыка.

Вернувшись домой, Ядвиге захотелось сыграть новое сочинение брата.

– Где Кастукас? – спросила у матери.

– Ушел в лес.

– Зачем? Березок больше не надо.

– Грустный он какой-то, – встревоженно ответила Аделе. – Сказал, что хочет побыть один. Даже настоял, чтобы Зося осталась дома.

– С ним такое бывает. Не обращайте внимания, – как бы между прочим заметила София.

Ядвига принялась перебирать рукописи брата. Предполагала, что та, где новый прелюд, должна быть наверху. Не было. Памятуя о том, что Кастукас часто записывал музыку в маленьких тетрадочках, с которыми не расставался, подумала, что он затем и отправился в лес, чтобы никто не мешал ему сделать запись. Решила, что попросит брата сыграть новый прелюд, когда он вернется. Но вернулся Кастукас все такой же – грустный, и Ядзе не стала его беспокоить своей просьбой.

К вечеру грусть покинула Кастукаса, он оживился, повеселел. Утром следующего, праздничного, дня после завтрака Ядвига все же спросила его о новом прелюде.

– Так ты заметила! – не то воскликнул, не то спросил Кастукас и вдруг помрачнел. Поднялся из-за стола и пошел в свою комнату. Ядвига – за ним. Кастукас сел не за пианино – за мольберт и что-то стал чертить карандашом.

– Воробышек, Троица – большой праздник. Помнишь, как мы на Троицу вернулись из Юрбаркаса? – спросил неожиданно. Настолько неожиданно, что и Ядвига – неожиданно для себя – спросила:

– Кастукас, ты уже больше не любишь меня?

Константинас пропустил ее вопрос мимо ушей. Он как что-то очень дорогое стал вспоминать возвращение из Юрбаркаса.

– Помнишь, какая тогда была чудесная Троица?

– Но ведь и сейчас чудесная…

Ядвига недоговорила. Кастукас резко повернулся к ней:

– Ты знаешь, Воробей, что такое соната? Принеси-ка первый том сонат Бетховена. Я тебе объясню.

Ядвига сбегала в соседнюю комнату и положила на колени брата толстенный том сонат Бетховена. И вновь спросила:

– А где твой прелюд, который ты вчера написал?

Кастукас ласково обнял сестренку:

– Не надоедай! Сейчас на примере первой сонаты Бетховена я тебе объясню…

В комнату вошла София – в белом платье и шляпке.

– Пойдем погуляем, – предложила она мужу.

Кастукас вернул Ядвиге сонаты Бетховена:

– Извини, Воробышек, урок продолжим в другой раз.

Кастукас и София вышли на улицу. За ними устремился Ляморюкас. Ядвига с грустью смотрела вслед уходящим и тихонько проронила:

– Ляморис, как я тебе завидую!

…Годы спустя Ядвига Чюрлёните обнаружила в архиве брата начало того «праздничного» прелюда…

Валерия Каружене вспоминала, что Кастукас чаще всего создавал свои музыкальные произведения не за музыкальным инструментом. Наутро, после бессонной ночи, он спешил к фортепиано, звал кого-то из домочадцев:

– Иди сюда! Послучай ноктюрн!

Или прелюд. Или – возможны варианты.

«Часто бываю счастлив тем, что есть»

Молодожены освободили дом курортникам. Дальше следовало жить по принципу в тесноте да не в обиде, но на их счастье София получила письмо от дяди из Плунгян – ксендз Ярулайтис предлагал им с Кастукасом пожить у него – он уезжал в Шяуляй лечиться.

Кастукас и София в доме Винцентаса Ярулайтиса были счастливы. Рядом с любимой женой, в беззаботной и спокойной жизни, Кастукас вроде бы отошел душой. Во всяком случае, он много времени посвящал живописи. Подготовил к печати сборник гармонизированных народных песен «Жаворонок». Вместе с Софией они написали «очень ценную» (Ядвига Чюрлёните) книгу по вопросам литературы, искусства и музыки «В Литве», обложку Кастукас украсил цветными виньетками в стиле народных орнаментов.

Вероятно, по вине издателей ни на обложке, ни на титульном листе фамилия Чюрлёниса не указана. Скорее всего, по этой причине «большая ценная статья» Чюрлёниса «О музыке» долго оставалась неизвестной большинству музыковедов.

В начале осени Ярулайтис вернулся из Шяуляя – Кастукас с Софией вернулись в Друскеники.

Сохранилось письмо Чюрлёниса Повиласу – все туда же, в Америку. Письмо длинное, начато в Плунгянах, окончено – в Друскениках. Кастукас подробно описывает события их с Софией жизни последнего времени начиная с 19 марта. Однако есть в письме и философские рассуждения. Чувствуется и психологическое состояние автора письма.

Приведем фрагменты: