Чюрлёнис

Чюрлёнис начинает понимать, что живопись становится для него второй страстью после музыки, что это уже серьезно и что без постижения основ живописи не обойтись. Он начинает учиться.

Третий – 1906–1909 годы.

Живопись для Чюрлёниса становится основным занятием. Появляется вера в себя как в зрелого художника. Он выбирает свой, новый путь в живописи. У него большие планы. Но судьба не дает им свершиться…

«Пианино редко отдыхало»

Чюрлёнис ни в коем случае не собирался расставаться с музыкой, напротив, он страдал, что не может посвящать время музыке и живописи в равной степени.

«К живописи у меня еще бо́льшая тяга, чем прежде, я должен стать художником. Одновременно я буду продолжать заниматься музыкой и займусь еще другими делами, – пишет он Повиласу. – Хватило бы только здоровья, а я бы все шел и шел вперед!»

«Пианино редко отдыхало», – вспоминала Ядвига Чюрлёните. Далее она замечает, что в рукописях Кастукаса помечены места рождения некоторых его произведений – многие созданы в Друскениках и впервые исполнены на пианино, подаренном князем Огинским.

Семейные концерты в доме Чюрлёнисов были делом обычным. Но не обыденным. Завершив дневные дела, собирались в большой комнате. (Комната только называлась большой.)

Младшеньких брали на руки. Ядвига могла забраться за пианино, в образуемый им между стенами «пустой треугольник», а то и вовсе устраивалась на полу у ног того, кто был за инструментом, рядом с Ляморюкасом.

Концерты были не столь уж и часты. В основном же все садились за инструмент в отведенное отцом время. Когда Кастукас импровизировал, разговоры велись только шепотом, хождения по дому допускались только на цыпочках. В хорошую теплую погоду родители и старшие дети устраивались в беседке, младшие – под яблоней. Ближе к осени слушали импровизации, стараясь не скрипеть сочными яблоками. Летним вечером Кастукас мог играть до полуночи. Затемно приходил в беседку, целовал руку матери и, не сказав никому ни слова, уходил в мастерскую. Или же, накинув плащ, отправлялся на Неман. Все знали: вернется только на рассвете.

«Я видел горы, чело которых ласкало облака…»

В конце лета 1905 года Бронислава Вольман предложила Чюрлёнису и Евгению Моравскому поехать вместе с ее семьей на Черное море. На Кавказ и в Крым. Разумеется, за ее счет.

Начали с Анапы – жили на берегу моря. Потом через Новороссийск перебрались во Владикавказ. Оттуда по Военно-Грузинской дороге, через Крестовый перевал, в Тифлис[38], из Тифлиса – в Батум[39]. И – морем – в Крым.

У Чюрлёниса была возможность совершать одиночные прогулки по морскому берегу. («Слишком красиво, чтобы смотреть на эту красоту с кем-то еще».) Повиласу он пишет, как был счастлив, глядя на необозримые просторы, где «берега скалистые, высокие, местами недоступные, а с какой-нибудь горы видно почти полморя».

«Я рисовал или по целым часам сидел у моря, в особенности на закате я всегда приходил к нему, и было мне всегда хорошо, и с каждым разом становилось все лучше…»

«Я видел горы, чело которых ласкало облака, я видел гордые снежные вершины, которые высоко, над облаками, вздымали свои сверкающие короны. Я слышал грохот ревущего Терека, в русле которого уже не вода, а ревут и грохочут, перекатываясь в пене, камни.

Я видел в ста сорока верстах Эльбрус, подобный большому снежному облаку во главе белой цепи гор. Видел я на восходе (у Розинера – закате! – Ю. Ш., В. Ж.) солнца Дарьяльское ущелье среди диких, фантастичных, серо-зеленых и розовых скал. Мы шли тогда пешком, и эта дорога, как сон, на всю жизнь останется в памяти…»

Чюрлёнис увлекся фотографией и привез из путешествия много снимков. (Они сохранились!) В кругу семьи, в Друскениках, Кастукас упоенно рассказывал, как они с Моравским ходили по горной тропе к подножию ледника, по каким опасным местам им приходилось пробираться, и как там, где кончался язык ледника, играли в снежки и «катались» на «собственных саночках».

К «кавказскому» периоду жизни и творчества Чюрлёниса относится цикл стихотворений в прозе, известных как «Письма Девдурачеку». Кто это, Девдурачек (вариант – Девдурашка)? Правильнее спросить: что это? Несколько – умышленно – измененное название Девдоракского ледника на северо-восточном склоне Казбека, вблизи Военно-Грузинской дороги.

Письма Девдурачеку[40]