Чюрлёнис

На семейном совете Чюрлёнисы решили: «американская родня» должна жить у них. За Роже и ее детьми отправились Аделе, Стасис и Ядзе. Предложение Роже приняла, и переселение совершилось без особых хлопот. Но таким образом численность семейства значительно возросла.

Ядвига Чюрлёните пишет: «Сейчас не могу понять, как это мы все разместились в нашем небольшом домике».

Родители уступили Роже с детьми большую комнату, их дети «кто где нашел место, там и спал».

Письмо от Кастукаса: вскоре он собирается приехать вместе с Софией.

Где они будут жить? Положение спасла… природа. Лето выдалось «скверное», и варшавские курортники уехали раньше договоренного времени. Следовало быстренько гостевой дом привести в порядок.

Привели. Роже чуть ли не ультимативно потребовала уступить дом ей и ее детям, так как она намеревается вести хозяйство самостоятельно. Константинас (отец) и Аделе обсудили ситуацию и поняли: придется им Роже отказать. Во-первых, долг за дом еще не выплачен; во-вторых, только он, сдаваемый курортникам, приносит доход; в-третьих, Кастукас с Зосей приезжают ненадолго, а насколько заселится Роже, она и сама сказать не может.

Точную дату приезда Кастукас не сообщил, как они с Зосей будут добираться от станции (могли приехать и на автобусе), никто не знал, и Аделе поручила младшим, «навострив глаза и уши», караулить у калитки.

Завидев возок с обшарпанной брезентовой будкой, дети загалдели. На шум вышел отец. Стало ясно: Кастукас решил уважить Янкеля.

Янкель остановил повозку, подмигнул Константинасу (отцу), и когда тот оказался поблизости, склонившись с козел, с таинственной важностью тихо-тихо проговорил:

– Невестку привез!

С повозки спрыгнул Кастукас и как обычно тепло и весело стал здороваться, обниматься с отцом, с братьями и сестрами. Вышла из дома Аделе. Кастукас обнял мать, она встревоженно спросила:

– А где Зося?

Из глубины брезентовой будки послышалось робкое:

– Я здесь.

Подошла и Роже со своими детьми; младший – на руках. Они с Кастукасом были знакомы – Роже когда-то пела в церковном хоре Константинаса (отца).

Кастукас берет на руки, подкидывает то одну девочку, дочку Роже, то другую, сажает их себе на плечи. Его радует и то, что обе девочки говорят по-литовски.

– Роже, – говорит он с шутовским упреком, напоминая детское прозвище брата, – почему мужа с собой не привезла? Замечательный же парень этот Аист длинноногий!

– Вот-вот, – смеется Роже, – ты ему сам напиши!

– Напишу, обязательно напишу!

– И о Зосе тоже. А то ведь Аист длинноногий у меня выпытывать станет, что да как.

Константинас (отец) стоит в сторонке. Роже подходит к нему:

– Я подумала, мы не станем переселяться.

Константинас (отец) кивает и молча уходит за садовую калитку. Вскоре он возвращается с полной корзиной яблок, груш, поверх которых россыпью спелые, в матовой дымке темно-фиолетовые, с красноватым оттенком, сливы.

– Угощайтесь! Зося, это все из нашего сада. Вот эти груши с того дерева, а эти яблоки с того…

Янкель держался как человек выполнивший очень серьезную миссию. Аделе не могла не поднести ему чарку крупника.

На следующий день София вышла к завтраку в жемайтийском национальном костюме – клетчатом, красно-зеленой шерсти, в белой, льняной блузке, с красным орнаментом на воротнике и манжетах, в белом переднике с бахромой. На шее – янтарные бусы, на голове – золотистая диадема.

– Настоящая Бируте! – с гордостью сказал Кастукас.

– Кто такая Бируте? – спросили младшие.

София рассмеялась.

– После завтрака тем, кто не знает, расскажу.

Свои первые впечатления о Софии Ядвига Чюрлёните описала так:

«Зося действительно красива. Она такая нежная, голос у нее ровный, держится просто, со всеми ласкова, прекрасно говорит по-литовски. А по вечерам, когда Кастукас играет, она слушает, как-то мечтательно откинув голову и закрыв глаза. Я сразу в нее влюбилась, сказала ей на ухо, что хотела бы иметь такую дочь, как она. Она это тут же передала Кастукасу, а он – всем, и было много смеху. Она была особенно хороша, когда надевала национальный костюм…»

После завтрака не только младшие не спешили выходить из-за стола.

София прочла стихотворение: