Чрезвычайные обстоятельства

Каждый дом имел свой небольшой дворик, в котором и протекала жизнь обитателей, во дворе обязательно стояла газовая печка, в землю – едва ли не на московский манер, – был врыт стол, а вокруг него стояли четыре скамейки, они также были врыты в землю – будто для тесной компании, любящей постучать костяшками домино, еще во дворах зеленели деревья, на улицах же, на обочинах узких глиняных тротуаров, в которые были врезаны водопроводные люки, деревьев почти не было.

Токарев засек это и, не удержавшись, крякнул:

– Однако!

Зато было много красивых мечетей, с высокими стройными минаретами, устремляющимися в небо, – правда, Петракову минареты эти здорово напоминали гигантские противотанковые гранатометы с вставленными в них зарядами, но это ничего не значило, взведенные на пуск гранатометы эти никогда не сработают. На головках минаретов были установлены динамики и оглушали правоверных магнитофонными молитвами, муллы старались перекричать друг друга, иногда это им удавалось, и тогда на улицах вспыхивали конфликты.

Мечети хоть как-то украшали однообразное серо-желтое пространство, возвышались над городом, словно охранные вышки, каждая вышка стерегла свою площадь; были возведены мечети часто, через каждые триста метров в небо вздымался новый минарет, и хотя все они были одинаково стройны, похожих построек не было. Токарев фыркнул:

– Вот правители минаретные! Вместо того, чтобы нашлепать для своих граждан дешевые дома, они понаставили дорогих столбов для громкоговорителей. Будто в Великую Отечественную войну. У нас тогда для радиорупоров специальные столбы врывали в землю.

– Ну, во-первых, не врывали и ничего специально не возводили – обходились тем, что имелось: репродукторы ставили на обычные электрические столбы, а во-вторых, не оскорбляй чужую веру – не называй минареты столбами.

– Прошу прощения, шеф, – Токарев, ерничая, приложил к виску ладонь.

Странными среди глиняных заборов выглядели магазинчики с современными электрическими вывесками, с игрой огней и сверком яркого неона, будто бы огни эти принеслись сюда, в эти пыльные корявые проулки из другого мира и вызывали своей веселой игрой ощущение неверия.

Петраков прикинул: по этим улочкам скорость более шестидесяти километров в час не разовьешь. Иначе выломаешь угол у какого-нибудь дувала, либо того хуже – у жилого помещения. А это, пардон, – штука нежелательная. Дело в таком разе придется иметь не только с властями, а и с мирным населением. Оно же, как известно, – непредсказуемо.

Он медленно проехался по улочкам, где должен был перехватить «клиентов» и уйти с ними к границе, словно бы старался запомнить тут каждую ломину в твердой, как чугун земле, каждую ямку, которая может вырубить шаровую опору и машина останется без колес, сделал для себя несколько отметок – этаких реперных точек; отметил угловой киоск с выставленной под стекло пестрорядью журналов, украшенных портретом местного правителя – молодого, щекастого, очень уверенного в себе господина, прикрывшего взгляд наглых глаз затененными очками, на следующем повороте засек мебельный магазин – это была очень удобная точка для совершения «ченча», хозяин выставил мебель едва ли не на середине улицы, он совершенно не боялся пыли, цепко впивающейся в ткань, под прикрытием этой мебели можно было сделать хороший рывок, кривая узкая улочка дальше расширялась, будто горшок и плавно уходила в сторону; следующий угол облюбовал хозяин кафе с длинным названием, похожим на усложненное китайское, что-то вроде «Белого тигра, выслеживающего в лунном свете встревоженную лань», тут столики были вынесены не только на улицу, также достигая середины ее, столики стояли на противоположной стороне улицы, на тротуаре, на них неряшливыми, грубо растекающимися в разные стороны горками высились пепельницы, слепленные из глины и такие же глиняные бунгало с дымовыми трубами и кривыми прорезями окошек, изнутри, из теснин бунгало проглядывали алюминиевые чашечки плоских свечек.

Улочка здесь разделялась на три рукава, если двигаться прямо, то удобных зацепок не было никаких, слева и справа тянулись низкие глиняные заборы-дувалы с редкими перекошенными калитками, если сделать поворот налево, то с одной стороны улицы шла глухая, довольно удобная для «ченча» стена, с другой была натянута полугнилая сеточка, ненадежно перекрывающая помидорные грядки, третья улочка-рукав ничего интересного из себя не представляла.

Все-таки второй рукав, средний, был наиболее удобный, его можно было использовать в случае разных осложнений, это Петраков отметил специально; в конце «перспективного» рукава, на углу, находился «минимаркет» – иначе говоря, обычная лавка, где можно было купить мыло, минеральную воду, десяток куриных яиц и пару банок консервов.

Вход в «минимаркет» украшали несколько рекламных стендов с портретами молодого правителя страны и большими фотографиями мусульманских святынь, до ближайшей из которых было семнадцать километров.