Christe eleison!

И свта столбъ прорзалъ тьму,
И разбжались потому
Харонъ и Кронъ и Радамантъ:
Пришёлъ твердйшій Адамантъ,
Христосъ-Спаситель. «Прочь скорй!
Насъ, заблудившихся sврей,
Пришёлъ Спаситель отыскать.
Онъ твёрдъ: не поворотитъ вспять
Онъ, не добившись своего.
Съ Собой хотя бы одного
Онъ въ руц цпкія возьмётъ,
Въ нёмъ растопивъ забвенья лёдъ.
И содрогнётся этотъ адъ!
Христосъ на неб будетъ радъ,
Но здсь безумнйшій Аидъ
Лишь горькій испытаетъ стыдъ
За то, что съ нами сдлалъ онъ.
Отверженъ, изгнанъ, обречёнъ
Предъ Богомъ иллюзорный богъ.
Познавъ печаль своихъ дорогъ,
Онъ сокрушится. Можетъ быть,
Поймётъ, безсильный побдить,
Онъ, что не вчно въ мір sло.
И, сокрушённый тмъ sло,
Онъ обратится ко Христу,
Въ душ заполнивъ пустоту
Забвенья – мудростью. И намъ
Не ложнымъ кланяться богамъ,
Но Богу, Сущему отъ вкъ,
Желая, Богочеловкъ
Въ аду насъ ищетъ. Можетъ быть
Меня Онъ сможетъ свободить
Отъ демоническихъ оковъ,
Отъ воль безжалостныхъ враговъ,
Со мною слитыхъ. Самому
Не отдлить отъ тьмы мн тьму». —
Сказалъ погибшій. Перенёсъ
Меня онъ на крутой утёсъ.
И тутъ свершилось чудо. Тамъ,
Подъ нами, мучился Танталъ,
Главу свою онъ наклонилъ
И сладкой вдругъ воды испилъ,
И напитался отъ плодовъ —
Изъ демоническихъ оковъ
Его небесная Рука
Взяла мгновенно въ облака.
И рухнулъ тутъ же нашъ утёсъ:
Небесный Свтъ къ Себ вознёсъ
Сизифа бднаго, и самъ
Не врилъ я своимъ глазамъ.
Я звонъ услышалъ – зеркала
Разбились. «Какъ же я ждала
Тебя! И только лишь Тебя!
Я буду вчно жить, любя! —
Вскричала гетера. – Блудомъ
Жила я, Твой небесный домъ
Мн не увидть. Ты прости
И исцли, и отпусти!
Помилуй Ты меня, мой Богъ!»
Едва коснувшись Божьихъ ногъ
Власами грязными, она,
Чужая, падшая жена,
Слезами омывала ихъ.
«Ты смыла грузъ дяній sлыхъ!» —
Ей ласково сказалъ Христосъ.
И въ Небеса къ Себ вознёсъ.
«Проклятье! Адъ лишился силъ! —
Мой демонъ громко возопилъ. —
Бжимъ къ рк, быть можетъ, тамъ
Насъ не настигнетъ Свтъ Христа».
Мы встали тамъ невдалек.
Шёлъ старецъ медленно къ рк
Съ жезломъ sминымъ. По водамъ
Ударилъ онъ – и тутъ и тамъ
Поднялся втеръ, воды онъ
Разъединилъ. Не смогъ Харонъ
Тогда стоять въ своёмъ челн:
Поддавшись бшеной волн,
Онъ опрокинулся. Давидъ,
Пвецъ, прекраснйшій на видъ,
Съ псалтирью доброю межъ водъ
Шёлъ весело и звалъ народъ,
Играя струнами: «Домой
Изъ ада сквернаго долой
Идите вы, открытъ вамъ свтъ,
Примите вы Святой Завтъ!»
И тни падшіе за нимъ
Шли изъ Аида. Къ намъ самимъ
Алмазный старецъ подошёлъ,
Сказалъ: «Я здсь тебя нашёлъ
На удивленіе, мой сынъ.
Ты былъ когда-то призванъ Имъ,
И я молился о теб.
Былъ Богъ внимателенъ къ мольб
И вёлъ тебя. Но почему
Избралъ ты нын эту тьму?»
«О Адамантій! – молвилъ я. —
Ты знаешь, что душа моя
Разнорчива. Самъ съ собой
Игралъ я сумасшедшій бой.
Услышалъ зовъ я. За Христомъ,
Въ небесный, чистый, свтлый домъ,
Я восходилъ, и Божья власть
Меня спасала. Только страсть.
Всё долу яростнй звала,
И искусительнаго sла
Не одоллъ я въ смертный часъ.
Но пламень вры не погасъ!
Пусть я не справился, не смогъ,
Христосъ попрежнему мой Богъ.
Его я помню и въ аду,
Гд самъ страдаю я въ бреду,
И Онъ терзается со мной.
Но ни одинъ Его герой
Не сможетъ вытащить меня
Изъ хладомерзкаго огня.
Оставь меня, о Адамантъ!
Я обречёнъ. Мой вченъ адъ».
«Посмотримъ, – молвилъ Оригенъ. —
Пусть будетъ кратокъ этотъ плнъ».
И вс ушли. Но вчно мн
Горть въ мучительномъ огн.