Чтец

Танин выждала паузу и, зная, как разозлят ее слова ликвидатора, но, одновременно, и желая этого, повторила:

– Он – тот самый. Единственный из всех.

Помолчала и произнесла:

– Если ты попытаешься забрать у нее Книгу, он тебя убьет.

Глаза ликвидатора мрачно сверкнули.

Но Танин проглотила остаток фразы: А если тебе повезет, ты убьешь ее.

Но ликвидатор должна сама знать, что можно делать, а что нельзя.

– Не делай этого, – проговорила Танин почти умоляюще. – Если тебе дорога твоя жизнь.

Глянув на нее ядовитым взглядом, ликвидатор повернулась и растворилась в тумане.

Танин ждала этого взгляда, но она не была готова к тому, что он что-то сломает у нее внутри – словно она была сделана изо льда.

Воцарилась тишина. Неожиданно Танин почувствовала, как пальцы Пола касаются ее плеча. Она содрогнулась.

– В чем дело, госпожа?

Танин отерла капельки пота, выступившие на лбу, выпрямилась и вновь стала самой собой: холодной, расчетливой, способной исполнить все, что нужно для достижения поставленной цели.

– Ни в чем, – ответила она.

Голос ее прозвучал в тумане как серебряная филигрань паутины, которой коснулся воздушный поток:

– Все идет как надо.

Глава 20 Безбилетные пассажиры

Сефия не знала, сколько времени прошло с тех пор, как Стрелец заснул. Вероятно, уже наступила ночь, если судить по тому, что на корабле постепенно затихли обычные дневные звуки – голоса, шаги, шелест парусов, напоминающий шелест переворачиваемых страниц. Теперь только ночная вахта следит за темными водами и звездами высоко над головой.

Стрелец пошевелился. Просыпался он так же неслышно, как делал все остальное, и о том, что он не спит, можно было бы судить по легкому подрагиванию его пальцев.

– Еды у нас хватит на три дня, если будем экономить, – сказала Сефия и принялась ощупывать стенки ящика. – Нужно найти выход.

Стрелец принялся слегка надавливать на стенку, и она с легким треском подалась. Свежий воздух проник через пролом, и они с радостью вдохнули. Но радость их была недолгой, потому что, как сильно они ни давили на стенку ящика, больше она не подавалась.

Внутренность их укрытия теперь была чуть-чуть освещена, и Сефия увидела на руках и одежде Стрельца запекшуюся кровь. Ей хотелось узнать, что с ним случилось – был ли он ранен? Или же сам убил кого-то?

– Подожди, – сказала она. – Там что-то мешает.

Но Стрелец принялся с силой давить на стены, бить в них плечом, ногами и всем телом. Сефия едва уклонялась в сторону, чтобы не попадаться на его пути. Ящик, как ей показалось, вдруг сильно уменьшился в размерах. Стрелец бросался на стены, пытаясь пробить их кулаками, ногами, головой. Воспоминания о ящике, в котором он содержался когда-то пленником, о грязной соломе, крови и грязи пробудили в нем ярость и отчаяние.

– Стрелец, прошу тебя!

Он, не обращая внимания, всем своим весом бился о стенки ящика. Сефия буквально физически ощущала то, насколько паника охватила его.

Но вот раздался треск, и стенка сдалась. Стрелец, извернувшись, выполз в трюм. Скрючившись в полутьме возле ящика, он некоторое время прислушивался. Сефия затаила дыхание. Но похоже было, что никто на корабле ничего не слышал – никаких голосов, никаких шагов на палубе и в трюме.

Вслед за Стрельцом выбравшаяся наружу Сефия наконец смогла вытянуть и размять ноги.

Трюм был заставлен ящиками, бочками, мешками. Стрелец высунул голову из люка на одном из концов трюма, но на палубе никого не было. Только звезды сияли на небе.

В носовой части трюма Сефия нашла кладовую, где хранились картофель, солонина, морковь, твердые сыры, завернутые в холстину, а также масло, нутряное сало и яйца. Там же она обнаружила незажженную лампу, из которой начали исходить странные полосы света – точно такие же, как те, что подсказывали ей раньше, какую вещь украсть; эти же полосы света она использовала, когда отвечала на вопросы бармена в Эпидраме, когда хотела увидеть, как бьется Стрелец, когда убила того человека в лесу.

Сефия узнала историю лампы, откуда она здесь взялась, кто ее трогал. Тошнота навалилась на нее, она отпрянула, больно ударившись ногой о ящик.

Встряхнувшись, она моргнула и попробовала снова, но тут же оказалась в окружении чьих-то незнакомых лиц и рук; явились ей и некие неведомые досель места. Потом внутреннее ви́дение перенесло Сефию из прошлого в будущее: вот она зажигает лампу, видит в темноте тени на лице Стрельца. А потом ей открылась история мастерской стеклодува, и она ощутила на лице жар, исходящий от раскаленных стеклянных шаров, которые вращались на металлических трубках подобно огромным каплям кристально чистой карамели.

Наконец она вернулась в настоящее и увидела перед собой Стрельца, глаза которого были освещены улыбкой. Сефия смутилась. Как долго он уже за ней наблюдает? Как она всё это время выглядела? Она нервно рассмеялась и тут же прикрыла рот ладонью, чтобы заглушить смех.

Стрелец улыбался все шире.