Что берешь в дорогу

— Так говорю же, — кивнув на стрелу крана, поплывшую в воздухе, сказал Семен, — если вот так работать, не головой, а одним местом думать, то хоть и двадцать человек в бригаду набирай — все мало будет… А у тебя как, в самом деле, с этим? — Семен щелкнул пальцем по острому кадыку. — Иван Тимофеевич у нас тут строго блюдет. Не разгуляешься.

— Переживу. — Вадим засмеялся. — Если меня и попрет ваш строгий Иван Тимофеевич, то по какой-нибудь другой причине.

— Обожди, — вдруг оборвал Семен. — Как раз идет… Постой здесь, я сам побалакаю.

Он скрылся за блоками, опять появился сбоку, от массивного бульдозера и минут пять говорил с невысоким, грузноватым на вид Иваном Тимофеевичам. Семен был выше его почти на две головы, и, когда взмахивал рукой, что-то горячо объясняя, то казалось, будто этой своей длинной рукой он хочет ухватить Ивана Тимофеевича и, словно стрелой крана, поднять вверх.

«Еще не так легко и устроиться сюда, — подумал Вадим. — А на каждой доске объявления, не знаешь куда смотреть: «Требуются, требуются…»

Семен издали помахал рукой — позвал. Вадим подошел и поздоровался.

— Ну что, Вадим Глебов, — внимательно оглядев его, густым голосом сказал Иван Тимофеевич. — Сачков в бригаде мы не держим. Сразу предупреждаю. Перекуры на ходу. Не в ущерб делу.

— Я не курю.

— Дело хозяйское. Это я для сведения. Работаем на подряде. Про КТУ слышал? Коэффициент трудового участия… Ну, ничего, узнаешь. Тут, в общих чертах, просто: кто быстро поворачивается — тот у кассы радуется. Секешь?

— Понял, — кивнул Вадим.

— За понятливость тоже уважаем, — серьезно заметил Иван Тимофеевич. — Гляди, спрашивай, перенимай. Еще вопросы есть?

— Вопросов нет, товарищ бригадир, — по-военному сказал Вадим.

— Першиков Иван Тимофеевич, — то ли отрекомендовался, то ли в знак окончания беседы проговорил бригадир и протянул Вадиму руку, пожал. — Рука у тебя крепкая, — добавил он и вроде как улыбнулся. — Раз вопросов нет — оформляй бумаги. Семен введет в курс.

Семеново «введение в курс» было еще короче: «Отдел кадров — улица Лермонтова, 24. Медкомиссию пройди. Инструктаж по технике безопасности. Спецодежду получишь. Будем работать».

Семена ждали срочные дела. Привезли бурты монтажной проволоки. В воротах показалась новая машина с блоками. Потом пришлось очищать от приставшего бетона железное днище трехтонки. С Семеновым ростом это сделать было не трудно — шуровал, лопатой, не залезая на открывшийся задний борт кузова.

Вадим давно мог бы покинуть стройку: главное узнал, добро получено, чего больше — оформляться с понедельника. Тем паче, есть хотелось, под ложечкой сосало. Но он все не уходил, было интересно посмотреть кругом, понять что к чему.

Хотелось еще и с Семеном поговорить, узнать — отчего все-таки перестал появляться со своей Клавой на прудах? И где она, его Клава? Тоже здесь работает? Оказалось, здесь. На самой верхотуре. Какой-то парень, стоя у борта с проволокой и глядя вверх, на кабину башенного крана, нетерпеливо замахал рукой:

— Клава! Сколько ждать буду?! Засмотрелась!

И верно: Клава. В открытом окошке кабины Вадим увидел ее черноволосую голову.

«Ну ребята, молотки! — подумал Вадим. — Тут у вас не соскучишься!» И еще больше захотелось поговорить с Семеном.

Вскоре выдалась «холостая» минутка — Семен присел на штабеле досок.

— Вот и крутимся так, — сказал он Вадиму. — А учиться думаешь? Мы с Клавой — заочники. В инженерно-строительном. Третий курс.

— Обязательно! — кивнул Вадим и вспомнил Сергея. — Это дело решенное… Ну, а чего на прудах-то вас не видно?

— Отдельную комнату в молодежном получили, — сказал Семен и улыбнулся безбровым лицом. — В историю тут с Клавой попали. Расписались, а жить негде. У нее общежитие. И у меня. Две недели правдами и неправдами в гостинице жили. Хватит, говорят, это вам не квартира. Ладно, пошли искать на биржу. Народу полно, чего-то ходят, опрашивают — не поймешь. Старик подкатывается: «Детей нету?» — «Какие дети, говорю, мы же не кролики». — «Тогда — ко мне. Лучшей комнаты не найдете». Не наврал: чисто, сухо, диван-кровать, телек стоит. «Комната проходная?» — спрашиваю. «За отдельную три четвертных взял бы. А с вас — тольке две. Зато телевизор «Изумруд». Стали жить. Вечером старики кино смотрят, концерты, даже футбол не пропускают. И мы смотрим. Ночью тоже покоя нет — то старик через комнату бредет, кашляет, то его старуха идет, сморкается. Еще внучка приехала. Седьмой класс. Каникулы же. И до того любопытна — хуже всякого шпиона. Где уж тут обняться с молодой женой! И говорю Клаве: «Чем так мучиться — лучше по утрам на пруд бегать. Отличное место!» Она сначала все упиралась: вставать рано да бежать далеко. Но я ж такой — если чего в голову втемяшется… В общем, с самого июля и бегаем. Втянулись. А три дня тому комнату в молодежном получили.

— Отбегались, значит? — засмеялся Вадим.