Что берешь в дорогу

— Да не скажи, — словно и сам удивляясь, сказал Семен и поглядел вверх, где, высунувшись по плечи из кабины, смотрела на них Клава. — Вот и Клава не хочет бросать. Говорю же, втянулись. Жалко бросать. Видел, Илья Петрович-то, — железный старик. Попробуй заставь его бросить — никогда! — Семен снова взглянул на жену и громко крикнул: — Не узнаешь? С прудов! Вадим. У нас будет работать!

— Давай! — задорно донеслось сверху, и Клава помахала рукой…

Вечером Вадим вырвал из тетради листок и написал: «Дорогой товарищ старшина!..»

Двух сторон листка едва хватило, чтобы сообщить гвардии старшине Хажаеву о своих делах на гражданке. Еще написал, что задание его выполнил, хотя и не полностью, но главное — девушку Люду, которую старшина видел на фотографии, разыскал. В заключение просил передавать привет всем, кто знает и помнит рядового в запасе Глебова.

Запечатал письмо в конверт, написал номер воинской части.

Так, и это сделано. Обещал доложить — доложил.

А что дальше?.. Вадим взглянул на запечатанный конверт. Может быть, и Люде письмо отправить? Как-то хоть подготовить сначала. А то явится — здравствуйте! А как в пословице: незваный гость… Хоть несколько строчек написать. И не обязательно посылать по почте — пойти в ее подъезд и бросить в ящик. Сразу и получит. Мысль показалась Вадиму просто отличной. Снова присел к столу, раскрыл тетрадь…

Старшине минут двадцать писал письмо. А сейчас и дольше просидел — ни строчки на бумаге. Даже начать не мог. А правда, как начать: дорогая, милая, уважаемая? Или просто — Люда?..

Конечно, письмо ей он все же написал бы, но вдруг в голову пришла замечательная идея: послать письмо особое — тот кленовый лист, что подобрал на плацу перед казармой.

Вадим достал припрятанный желтый лист, тщательно исследовал острые упругие кончики. Без конверта даже лучше будет. Если вот марку приклеить? Но и от марки отказался. Пусть будет просто кленовый лист. Люда поймет. Ведь не залетел же он в ящик прямо с дерева!

Вадим ходил по квартире и улыбался. Алексей Алексеич, пришедший с покупками из магазина, спросил:

— Никак задание секретное выполнил?

— И сверх того, — со значением добавил Вадим.

— Тоже секретное — это «сверх того»?

— На следующей неделе иду оформляться на работу.

— А говорил: еще погуляешь.

— Обстановка изменилась… В общем, на стройку иду.

Он объяснил что и как. Отец внимательно выслушал, со всем согласился. И работу одобрил, и желание сына учиться заочно.

— Вот какой ты у меня, — одновременно с печалью и с гордостью произнес он. — Уже и советовать не знаю чего, и учить нечему — сам решаешь, сам во всем горазд. Большой вырос.

И Вадим был доволен, что станет работать на стройке. Вот и Людин отец был строителем. Узнал об этом Вадим еще в шестом классе. Тогда задали домашнее сочинение «Твой любимый герой». Он написал о Маресьеве. И другие ребята, писали об известных героях войны, о космонавтах, ученых. Люда же написала о своем отце. И как написала! Сочинение на республиканский конкурс посылали. Тогда Вадим и узнал, что ее отец был строителем, орденоносцем.

17. Федя Ситов

В субботу у Люды был свободный день.

Можно не торопиться вставать, есть время подумать, вспомнить. После того как отнесла сметану и масло, на сердце стало спокойней. Хотя, конечно, поволноваться пришлось! Продукты, так истерзавшие душу, прямо в мешочке поставила в Ольгин шкаф. Поставила и со страхом ждала, что будет дальше? Как отреагирует Ольга?

Но страхи оказались преувеличенными. Та лишь глазищами, густо подведенными карандашом, сверкнула да прошипела злым голосом, близко подступив к Люде:

— Как хрястну эту банку об пол! Да крикну, что ты подкинула! Думаешь, не поверят?

Лицо у Люды побледнело, сделалось как полотно халата, однако все же нашла в себе силы, сказала тихо:

— Не поверят. — И вдруг горячо, в самое ухо зашептала Ольге: — Ты пойми: я не могу так. С этим куском масла вся жизнь моя будто остановилась. Я в тревоге вся, радость потухла. Понимаешь? Никакого праздника. И никакого счастья быть не может… Только представить, что всю жизнь ходить с таким чувством…

— Привыкнешь, — холодно процедила Ольга.

— Да не хочу я привыкать. И нельзя к этому привыкнуть. Как к подлости нельзя, к низости…

— Господи, — с недоумением и брезгливостью оглядела с ног до головы Люду ее старшая напарница. — Святая с крылышками! Да разуй глаза. Все так живут. Все несуны. Ишь, слово придумали какое — «несун»! Да ладно, нехай — несуны так несуны. Соседка с экскурсии только что приехала, по городам возили, показывали, а потом завернули на фарфоровый завод в каком-то захудалом районном центре. Там и смотреть нечего, а на завод повезли. Очень довольна соседка. За полцены сервиз купила. И не только она — все, кто был в автобусе, таким же образом отоварились. А кто помог? Те же несуны. Удобные и нужные люди. Очень даже хорошо, что они есть.