Что движет Россией

Не пытался я рассказать и об армии и флоте: этими факторами, конечно, не должны полностью пренебрегать иностранцы, но лучше предоставить этот предмет специалистам. Не включил я и еще одну тему — ее, конечно, не назовешь одной из движущих сил русской жизни, но это болевая точка и вопрос, вызывающий жгучий кровный интерес. Я имею в виду еврейский вопрос.

Если бы в столь небольшой книге я отвел достаточное место этой теме, она вытеснила бы другие вещи, касающиеся подавляющего большинства русских, но было бы крайне желательно, чтобы компетентные наблюдатели занялись еврейским вопросом в России, который в настоящее время в других странах Европы, по сути, остается уделом либо ярых антисемитов, либо тех, кто непосредственно участвует в этой драме. В современной России не найдешь другого вопроса, который был бы чреват столь далекоидущими последствиями и который сегодня было бы труднее решить.

Хочу поблагодарить А. Я. Гальперина из российской адвокатуры за ценную помощь в работе над главой «Правосудие», г-на Дмитриева-Мамонова и многих других русских друзей за критические замечания и советы.

Глава I Оглядываясь в прошлое

Хочу сразу же успокоить читателя. Я не собираюсь заставлять его читать исторический трактат о происхождении русского народа или увлекать в темные закоулки и туманную мглу далекого прошлого.

Во-первых, даже если бы я этого захотел, у меня не хватит ни эрудиции, ни необходимых навыков научного изложения предмета. Во-вторых, происхождение русского народа — вопрос спорный, и теории на этот счет постоянно меняются, следуя изменчивой моде дня: те точки зрения, что считались общепринятыми сорок, тридцать или двадцать лет назад, сегодня называют устаревшими, а современные общепринятые точки зрения скорее всего тоже будут признаны старомодными уже в недалеком будущем. Дело в том, что все эти точки зрения носят в основном гипотетический характер, а о приливах и отливах, водоворотах и течениях неизмеримо далекого от нас коловращения народов и племен, из которого родился русский народ, доподлинно известно очень мало.

В-третьих, всякий раз, когда я открываю книгу, которая начинается с исторического экскурса, у меня возникает ощущение, что долг читателя — пропустить эту главу.

Так зачем же я сам занимаюсь чем-то подобным? Ответ состоит в том, что я адресуюсь среднему, обычному читателю, который, раз он купил или взял почитать книгу о России, должно быть, достаточно интересуется этой темой, чтобы для начала выдержать знакомство с несколькими простыми фактами, пусть и историческими. Я также предполагаю: коль скоро он купил или одолжил именно эту книгу, а не отправился в публичную библиотеку за научным трудом, этот человек не специалист — иными словами, он знает о России так же много или так же мало, как любой средний англичанин, получивший обычное английское образование, читающий «Таймс» и умеренно, но осведомленно интересующийся международной политикой и делами других стран. Возможно, он также прочел одну-две «стандартные» книги о России, а не только «Мою официальную жену» Сэвиджа[43], «Михаила Строгова» Жюля Верна или что-то из пестрого книжного племени с броскими названиями вроде «Красная Россия», «Багряная Россия», «Алая Россия», «Свободная Россия», «Реальная Россия», «Россия как она есть» или «Россия не такая, как она есть».

Впрочем, есть еще один разряд читателей, которые могут взяться за мою книгу. Это тоже обычный читатель, с обычным образованием, но его знания о России другого рода, более широкие — он читал русские романы в переводе, стал поклонником Толстого, Тургенева и Горького. Этот мужчина или эта женщина — как правило, женщина — видел или видела спектакли Театрального общества[44] по переведенным пьесам Чехова и является горячим поклонником русского балета. Он (она) интересуется Россией, но никогда там не бывал и, несмотря на знакомство с русскими романами и пьесами, склонен (склонна) судить о русском народе по сведениям, почерпнутым из английских, а не русских романов о русской жизни.

Мне часто встречался такой тип — люди, похоже, не понимающие, что чрезвычайно реалистичная русская литература, которой они так восхищаются, может иметь под собой какую-то почву и аналогии в реальной жизни, и, несмотря на эти документальные свидетельства о русской жизни, с которыми они знакомы, продолжают воспринимать ее на основе английской художественной литературы — работ английских журналистов и писателей.

Скажу по собственному опыту: если таким читателям попадаются исторические факты о прошлом и настоящем России, они воспринимают их с потрясением и удивлением, а часто и с недоверчивой ухмылкой.