Что, если это мы

Не знаю, стоило ли ему вообще отвечать. На этой неделе я переживаю приступ фанатения по Лорд ^[13] — и с удовольствием послушал бы еще парочку ее композиций по дороге в школу. Но вместо этого я работаю жилеткой для Дилана, которого (теоретически) бросила Саманта. Прошлым вечером он послал ей несколько видео с трагически недооцененными песнями Эллиотта Смита, но до сих пор не получил ответа. Должен сказать, любовь Дилана к Эллиотту Смиту иногда переходит все границы — вроде того раза, когда я пропустил в его имени одну «т» и Дилан со мной потом неделю не разговаривал.

— Думаю, она просто занята, — отвечаю я.

— Это чем же?

— Не знаю. Охотится на вампиров?

— День на дворе, все вампиры лежат по гробам! Попробуй еще раз.

— Уверен, что с ней все в порядке. Вы вчера два часа проговорили.

— Два часа и двенадцать минут, — придирчиво поправляет меня Дилан, наливая кофе в кружку. Не похоже, чтобы он сегодня спал. Утром я обнаружил на мобильном два пропущенных полуночных вызова и примерно десять тысяч сообщений касательно Саманты.

Если честно, я не особо понимаю кофеманию; еще больше я не понимаю кофеманию в разгар лета и особенно — когда у тебя проблемы со сном. Логика вроде бы очевидна, но девчонки всегда оказывают на Дилана такой эффект.

— Зато я узнал ее фамилию.

— Вау.

— Саманта О’Мэлли, — таинственно сообщает Дилан. После чего вываливает на меня все вчерашние открытия: что Саманте действительно нравится работать бариста; что ее любимые фильмы — «Титаник» и «Площадка»; что она каждую неделю водит маленькую сестренку в ресторан морепродуктов; а еще — что она настоящий фанат видеоигр.

— И, похоже, я ей нравлюсь.

Я наблюдал множество «романов» Дилана, начиная с третьего класса, но не припомню ни разу, чтобы он был так невыносим на второй день знакомства с девчонкой. Даже с Харриет он окончательно потерял голову только через месяц — то есть спустя годы по его меркам.

Одержимость Дилана Самантой напоминает мне начало собственных отношений с Хадсоном — когда после звонка с уроков он несся разыскивать меня по всей школе. Мы хорошо знаем, чем это кончилось.

— Конечно, нравишься, чувак.

— Нравился. Она наверняка мертва. Увидимся на следующем собрании Анонимных Вдовцов.

Я заворачиваю за угол, ко входу в школу. Вообще-то ни я, ни Дилан не ходим в старшую школу Белеццы, но в этом году именно она принимает отстающих со всего Нью-Йорка. Я уже собираюсь заверить Дилана, что Саманта ответит ему самое позднее до обеда, когда вижу Хадсона и Харриет, сидящих на ступенях крыльца.

Как и на вчерашнем селфи, Хадсон выглядит совершенно здоровым. Он замечает меня ровно за секунду до того, как вонзить зубы в ролл с ветчиной и сыром, быстро отворачивается к Харриет и прыскает со смеху. К чести Харриет, она даже не улыбается — более того, смотрит на него как на идиота.

— Ох, — выдыхаю я. — Ди, мне пора.

— Что такое?

Вместо ответа я разворачиваю телефон, так что теперь Дилан их тоже видит.

— О. Привет, ребята.

Харриет качает головой.

— Нет уж, спасибо.

— Океюшки, — покладисто соглашается Дилан. — Хадсон, приятель, у тебя все лицо в кетчупе.

Я не прощаясь отключаю связь, пока Хадсон торопливо промокает подбородок салфеткой.

— Э-э, привет, — говорю я сразу обоим.

— Привет, — отвечает одна Харриет. В отличие от вчерашнего утра, сегодня она не торопится меня обнимать. Хадсон здесь, и она не может предать лучшего друга. Это особенно отстойно — учитывая, что мы общались еще до того, как Хадсон перевелся в нашу школу в начале девятого класса.

Хотел бы я, чтобы мы опять могли дружить. Чтобы мы с Харриет, как раньше, обсуждали любимые сериалы про супергероев. Чтобы Дилан с Хадсоном играли в шахматы. Чтобы мы с Хадсоном не шарахались друг от друга. Как и Дилан с Харриет. Может, однажды мы снова попробуем стать бандой.

— Здорово, — наконец говорит Хадсон, не глядя на меня. Инстаграмной бравады как не бывало. Он опять тянется укусить свой ролл, но вдруг медлит — может, смущенный историей с кетчупом.

По правде говоря, аккуратность за столом — это не про него, но я никогда над этим не смеялся. Еще недавно утра, когда мы вместе плелись в школу, жуя на ходу дешевые сэндвичи, были моим любимым временем дня. То, что теперь Хадсон завтракает с Харриет, не должно задевать так сильно. Но задевает. Это словно еще одно подтверждение, как легко ему было вычеркнуть меня из жизни.

— Сегодня тебе лучше? — спрашиваю я, искренне пытаясь сделать наше общее лето не таким фиговым.

— Здоров и счастлив. — Хадсон заворачивает остатки ролла в фольгу. — Можешь не волноваться.

Затем он поднимается со ступеней и скрывается в вестибюле.

— Веселый будет денек, — бормочет Харриет.

— В жизни больше не поинтересуюсь его самочувствием, — отвечаю я.

— Ему просто нужно время. Уязвленное самолюбие и все такое.

— Вообще-то это он замутил с другим парнем!

— Он думал, что вы расстались.

— И пошел искать мне замену уже через два дня?

Харриет поднимает ладони.

— Для него вся эта ситуация выглядит сложнее. Думаю, ты знаешь.