Что я натворила?

Она вспомнила то Рождество, когда ей подарили плюшевого «Фёрби». Так как мать ей ничего не дарила почти никогда, Таня всем сердцем прикипела к этой пушистой зверюге, которая открывала глаза и рот, когда пела, полюбила ее больше, чем какую-то еще свою вещь. Она не могла поверить, что кому-то вроде нее досталось нечто, столь потрясающее. Таня пела вместе с ним, гладила его, спала с ним и прижимала к груди. А потом, в один прекрасный день, ее мать приперлась домой в еще более угрюмом настроении — после ссоры с очередным бойфрендом и, разозлившись, пригрозила растоптать игрушку, чтобы та «черт возьми, заткнулась!». Мысль о том, что ее любимое существо вот-вот растопчут в ее присутствии, стала для Тани настолько невыносимой, что после напыщенной маминой отповеди девочка вынесла игрушку в холодную, сырую ночь и раздавила ее сама. Со слезами на глазах она выбросила разбитое тельце в мусорный контейнер. Тогда Таня решила: гораздо легче справиться с потерей, чем жить, зная, что у тебя вот-вот что-то отберут.

Таня знала, что и с «Перспектив-Хаус» история будет аналогичная. Такая, как она, никогда не сможет снять квартиру или найти приличную работу; она никогда не поедет в Канаду, и у нее не будет кофемашины, такой, что стоит в местном пабе. Но, по крайней мере, так у нее никогда не отберут ребенка, и ей никогда не придется выбирать между ребенком и наркотой — и думать сквозь забытье, кто же кормит и купает ее маленькую девочку, пока сама Таня в объятиях мужчины, скармливающего ей дрянь.

Дом на вершине скалы представлял собой зрелище эффектное. Таня была рада, что перед самым концом видит его, а не что-то из своей прежней жизни — покрытый ржавыми пятнами потолок, отстающие обои на влажной стене туалета или замшелые кирпичи пустынного переулка. Так было лучше, намного лучше. Ей нравилось то, что она решила все сама. Впервые в жизни Таня что-то могла контролировать.

Она положила свою сморщенную, похожую на сливу ладонь на живот и сделала несколько круговых движений. Теперь Таня была не одна; она никогда больше не будет одна, теперь она сможет гордиться тем крошечным секретом, который сейчас скрывался внутри ее.

— Ты больше не боишься воды, — сказала она себе.

Девушка произносила слова в уме, чтобы ее могло слышать то крошечное человеческое существо, что формировалось внутри. Мысль об этом приносила Тане огромное утешение.

Ее тело онемело от холода, покрылось гусиной кожей. Танины роскошные волосы развевались в окружавшей ее воде, словно рыжие водоросли. Не сводя глаз с «Перспектив-Хаус», Таня сделала два точно рассчитанных шага назад. Песчаное дно ушло из-под ног, и девушка провалилась под морскую гладь, словно русалка, в которую она так много раз играла в детстве.

Холодная вода медленно проникла в Танины дыхательные пути, сначала медленно, так как тело сопротивлялось, но как только девушка расслабилась, вода хлынула внутрь, наполняя все пространство своей соленой синевой. Когда мозг Тани понял, что бесполезно включать защитный рефлекс, ее охватило восхитительное спокойствие. Над ней просиял крошечный лучик света. Таня улыбнулась. Медленно закрыла глаза и с радостью устремилась в ту тишину и спокойствие, что ждали ее впереди.

Подъезжая к дому, Кейт уже поняла, что у задней двери копошится Том. Он явно был сильно взволнован — мял в руке клетчатую тряпочку для посуды.

— Оу, понятно, что на этот раз? Какие еще сюрпризы — пожалуйста, только не говори, что опять нашел в чьих-нибудь вещах наркоту, — протянула Кейт в зеркало под козырьком от солнца.

Про себя женщина умоляла Господа, чтобы у них просто кончилась морковь, но в глубине души больше всего боясь проблем куда серьезнее. Может быть, Дженис права — Кейт постарела? Слишком постарела…

Женщина вылезла из джипа. В одной руке у нее была сумка с продуктами, а в другой — местная газета.

— Все в порядке, Том?

— Все в порядке, Кейт, — ответил ее помощник.

Вот только он продолжал крутить в своей руке полотенце, что говорило об обратном.

— О, хорошо. То есть за время моего отсутствия никаких стихийных бедствий не произошло?

— Нет, ничего такого. Просто к тебе гости.

— А, ну ладно, я сейчас спущусь.

Судя по неуверенной позе Тома, скорее всего, вернулась одна из девушек, как это было однажды, — без предупреждения, потому что плохо сработала связь. Да и не важно — они что-нибудь придумают, всегда придумывали. Свободные комнаты в «Перспектив-Хаус» еще есть, и в таком случае все сведется к краткой беседе и чашечке примирительного кофе. А вот если бы, скажем, приехали представители какой-нибудь социальной службы, такой сценарий был бы куда хуже. Кейт эта мысль не понравилась. Ее настроение резко ухудшилось: почему сегодня, в такой прекрасный день? Не то чтобы ей было что скрывать, вовсе нет. «Перспектив-Хаус» всегда вел честную и открытую деятельность, но визит социальных служб был бы крайне утомительным и отнял бы много времени, к тому же документы Кэтрин были не в самом шикарном виде.

Кейт вошла в кухню с радостным: «Здравствуйте!»

И внезапно остановилась.